'Я думаю . . . ’
«Мне не нужен ответ, дурак, - отрезал Берзин. «Конечно, я сделаю то, о чем вас просят. На самом деле, я очень рад это сделать. Ничто не доставило мне большего удовольствия. Приходите пообедать с моими офицерами. Мы начнем движение сразу после еды. Нам предстоит пройти долгий путь до того, как этот день закончится ».
Нигси Медоуз выполнил указание М. Теперь он разбил лагерь с другим агентом и саамским проводником высоко за Полярным кругом, где они отслеживали радиосигналы от российских воинских частей на другой стороне границы. Они были одной из пяти групп, рассредоточенных в качестве секретных постов прослушивания от Балтики до Крайнего Севера.
В палатке саамов установили сложную портативную электронику, которая улавливала сигналы и телефонные звонки. Другого агента звали Райт, которого всегда называли «Панси», за то, что он ловко носил именно этот цветок в петлице в сезон, который для Панси Райт казался круглогодичным. У него теперь даже был потрепанный экземпляр под одеждой для холодной погоды.
У Нигси также была портативная модель 300, настроенная, как и та, что была в Москве, для того, чтобы подбирать самонаводящееся устройство Бонда. Вдобавок к этому он притащил еще одну портативную электронику. Уменьшенный блок, который дублировал бы сигналы шприца, такие как тот, который они захватили с воздуха у посольства в Москве. Как и модель 300, он будет разговаривать только с передатчиком Бонда.
Они по очереди следили за оборудованием, а Нигси дежурил, слушая радиотелефонную связь, которая, казалось, доходила до места, расположенного примерно в двенадцати милях от густого леса в пределах российской границы.
Он услышал крошечный потрескивание статического электричества, и его глаза только что уловили щелчок иглы, когда мелькнула телескопическая передача.
Минутой позже он тряс Панси Райта, выводя его из сна, в котором был ковер из полевых цветов и молодая женщина по имени Мардж.
«Это должно быть хорошо», - выругался на него Райт. «Я давно охотился за этой девицей, и сегодня вечером я чуть не поймал ее».
Нигси не понимал, о чем говорит, но у него были координаты, по которым можно было точно определить Бонда.
16
БЛЮЗ В НОЧИ
Когда Бонд вернулся в их комнату, он обнаружил Нину в полотенце, которая все еще крепко спала на кровати, на которой он ее оставил. Она выглядела мирной, милой и отстраненной. Халат распахнулся, обнажив часть ее левого бедра, и Бонд автоматически прикрыл ее. Со вчерашнего дня он знал, что эта случайная оперативная необходимость, которая свела их вместе, для него перешла границу, сделав их тем, что американцы, мягко говоря, могли бы назвать поцелуями кузенов.
Он тихонько растянулся рядом с ней, глядя в темноту, его разум превратился в котел смятения. Раз в пару лет Служба приглашала его выступить перед новичками в детском саду, как они называли учебное заведение в десяти милях к востоку от Уотфорда. Он всегда начинал со старой истины. «Полевые агенты и пилоты авиакомпаний страдают от одного и того же профессионального риска - от скуки на девять десятых, за которой на одну десятую следует явный ужас».
До сих пор эта работа, безусловно, попадала в большую часть этой опасности, но он следовал всем правилам, подчинялся командам, данным ему М., а именно, ничего не делал, кроме как держать глаза и уши открытыми. «Если произойдет худшее, просто подожди», - сказал ему старый шпион. «Подождите, пока станет всё ясно».
Вместе с Питом Натковицем он позволил ввести себя в месте, которое, как утверждал Степаков, было сердцем «Чаши Правосудия». Он сыграл роль Гая, нанятого оператора, и принял Нину от Степакова за чистую монету. Но он был не ближе к абсолютной истине о Весах Справедливости. Если бы в этот момент он был волшебным образом воодушевлен присутствием своего начальника, все, что он мог бы сказать, это то, что террористической организацией, по-видимому, руководил главнокомандующий Ракетными войсками Красной Армии генерал Евгений Юскович, и что Юскович выдает себя ради этого фарса судебного процесса в качестве генерального прокурора армии.
Он предположил, что мог бы добавить, что невиновный Джоэл Пендерек вел себя как послушный и виноватый человек, но после этого он остался ни с чем, только со звуком и яростью парадокса и противоречивой абсурдности. Теперь Бонд попытался отодвинуть свои чувства к Нине в сторону, позволяя мыслям сосредоточиться на логике и фактах.