Эриксон: А за что Вы его били и царапали?
Клиентка: Не знаю. Разозлилась, наверное, что он толкнул меня в воду. Я этого совсем не ожидала. Он ведь просто хотел таким образом научить меня плавать, но, по-моему, это не лучший метод. И я очень разозлилась на него.
Эриксон: Вы почти докурили свою сигарету.
Клиентка: Да-да. Но Вы даже не можете себе представить, до какой степени ее можно докурить.
Эриксон: Могу.
Клиентка: Я почти всегда докуриваю до фильтра. И, по-моему, грех выбрасывать пол-сигареты. Нам дают часовой перерыв на обед, и на то, чтобы быстро все проглотить, уходит около десяти минут; потом мы наскоро приводим себя в порядок, и у нас остается минут пять на то, чтобы покурить. Девочки умудряются выкурить почти целую сигарету, а я смотрю на это и меня от этого тошнит.
Эриксон: Вы так не курите. Вы только стряхиваете пепел. А может, все-таки лучше покурить?
Клиентка: Не знаю. Чем больше затяжек ты делаешь, тем короче становится сигарета. Довольно расточительно, между прочим. Вот сейчас у меня еще осталось по крайней мере на три затяжки.
Эриксон: И Вы их сделаете.
Клиентка: Конечно. Вон – в Сахаре курили одну сигарету на шестерых. И вообще – мне все время надо стенографировать, и если я останусь без пальцев – сами будете объясняться с моей матерью.
Эриксон: Вы можете остаться и без чего-нибудь еще.
Клиентка: Вы имеете в виду мои воспоминания? И что Вы собираетесь с ними делать?
Эриксон: Несколько их подправить.
Клиентка: Без меня?
Эриксон: Может, и так. (Клиентка, наконец, докуривает свою сигарету.) Джейн, я хочу, чтобы Вы рассказали мне об Элен. Быстро, без запинки – расскажите мне об Элен, Джейн.
Клиентка: Элен. Надо подумать.
Эриксон: Давайте поскорей – и со всеми эмоциями, пожалуйста.
Клиентка: Но – впрочем, может быть, это как-то связано с водой. Я не помню, где мы тогда жили. Мы были совсем детьми. Мама мыла пол – у меня вообще такое ощущение, что она вечно скребла этот пол. В комнате стояло большое корыто для купания. Элен, хоть и была младше меня, была такая же крупная. Мама вышла в соседнюю комнату, а я осталась вместе с Элен, которая сидела в корыте и играла. Я сказала маме об этом, и она ответила, что пусть играет. А я добавила, что она будет вся мокрая, и тут мама раздраженно сказала: «Оставь ее в покое, ради Бога.» Но я попыталась вытащить ее из воды. Я обхватила ее руками и попробовала поднять, но Элен была слишком тяжелой для меня – она выскользнула из рук и шлепнулась обратно в воду. Я крикнула маму, но она не обратила на мой крик никакого внимания. Я начала орать как сумасшедшая. Тут она прибежала, чтобы выяснить, что случилось, и вытащила Элен из воды.
Эриксон: Продолжайте.
Клиентка: У Элен из носа и изо рта текла вода. Мама начала хлопать ее по спине. А я плакала.
Эриксон: Ну, а теперь досказывайте все, как было.
Клиентка: Она долго не дышала. Я была в панике.
Эриксон: И что же такого ужасного Вы совершили, на Ваш взгляд?
Клиентка: Я хотела помочь ей и вытащить ее из воды, а на самом деле чуть ее не утопила.
Эриксон: А Вы не были сердиты на Элен?
Клиентка: Была – из-за того, что она такая тяжелая. Что она ухватилась за бортики корыта. Она не давала мне себя поднять.
Эриксон: Пожалуйста, все свои ощущения.
Клиентка: Она не давала мне себя поднять. Я должна была подхватить ее – но не успела. Я потеряла равновесие.
Эриксон: Я хочу, чтобы Вы все вспомнили. Говорите дальше, Джейн, об Элен.
Клиентка: Она была в розовом платье. Я не хотела, чтобы в тот день с ней что-нибудь случилось, она была такая миленькая. Обычно каждый, кто приходил к нам в дом, говорил, какая она хорошенькая, и что такие хорошенькие дети могут умереть и надо оберегать их.
Эриксон: Вы ревновали к Элен?
Клиентка: Нет.
Эриксон: Скажите мне честно.
Клиентка: Ну разве только чуть-чуть.
Эриксон: Так ревновали?
Клиентка: Да.
Эриксон: Продолжайте. Не останавливайтесь.
Клиентка: Это глупо.
Эриксон: А каким образом это все связано с плаванием? Давайте подумаем и попробуем понять, какое это имеет отношение к Вашему страху воды.
Клиентка: Вода была грязная и мыльная. И у Элен изо рта шли пузыри.
Эриксон: Какое это имеет отношение к Вашему страху воды?
Клиентка: Я, должно быть, испугалась, что толкну кого-нибудь в воду и утоплю его. Должно быть, так. Это могла бы быть и я сама. Я боюсь, что кто-нибудь утонет.
Эриксон: Итак, перед нами первое полное описание травматической ситуации.
Росси: И оно возникает после того, как Вы незаметно активизируете две ментальные установки: когда клиентка докуривает сигарету, автоматически возникает последствие «двойного узла времени» (временное связывание), и сразу же, воспользовавшись моментом, Вы даете установку на «быстрый-пересказ-без-всяких-пауз». Эта установка сформировалась тогда, когда клиентка впервые столкнулась со скороговорками. Временное связывание и быстрый пересказ – это именно те установки, с помощью которых разрозненные травматические ассоциации превращаются в связный последовательный рассказ. Мне кажется, то, что мы сейчас увидели, совершенно однозначно доказывает важное значение одновременного использования двух ментальных установок для обнаружения вытесненных травматических воспоминаний, которые и являются причиной возникновения фобий.
Эриксон: Совершенно верно. И это позволяет клиентке вспомнить даже свои зрительные впечатления. Она впервые смогла отделить само происшествие от воды и плавания.
Росси: Из рассказа клиентки вытекает, что ее просто не поняли, и вина за то, что Элен чуть не утонула, на самом деле лежит на их матери. Джейн пыталась предупредить ее о том, что Элен играет в воде, но мать вовремя не пришла. Тогда Джейн сама попыталась вытащить сестру из корыта – а та неожиданно упала в воду. И только после того, как наша клиентка «завопила как сумасшедшая», мать с опозданием прибежала на ее зов.
2.14. Реиндуцирование транса с использование каталептических движений рук: клиентка припоминает, что в основе детской ревности лежала потеря родительской любви; как чувство внутреннего комфорта и скрытые указания организуют обратную связь
Эриксон: (Эриксон очень бережно берет руки клиентки и поднимает их вверх.) А теперь засыпайте. Засыпайте крепким, глубоким сном. А когда Вы заснете, опустите Вашу левую руку на колени и расслабьте ее, а сами крепко-крепко спите, ладно? (Клиентка опускает левую руку на колени.) Вы понимаете то, что Вы сейчас делаете? Вы помните, что мне сейчас рассказывали?
Клиентка: Да.
Эриксон: А Вы знаете, почему я так настаивал на том, чтобы Вы мне все рассказали?
Клиентка: Нет.
Эриксон: Вы ведь боялись этого разговора, так ведь? И Вы что-то утаили, верно? А теперь расскажите мне еще раз, пока Вы спите. Но только все без утайки. Расскажите мне все честно, до конца – это будет достойный труд. Вы не будете испытывать при этом никакого неудобства и сами разберетесь в своем страхе плавания. Вы ведь хотите от него избавиться, правда? И по мере того, как Вы мне будете рассказывать, мне бы хотелось, чтобы Вы вспоминали все незначительные детали, связанные с Вашим страхом. Согласны? Пока Вы спите, посидите немного спокойно и подумайте, ладно? А когда Вы будете готовы, Вы можете опустить вниз правую руку. У Вас хватит мужества самой с этим справиться или помочь Вам? (Клиентка кивает). Хорошо, я Вам помогу. Но только Вы ничего от меня не скрывайте – и тогда у Вас все получится и Вы будете смеяться над своим страхом. Вы ничего не забудете и расскажете мне абсолютно все. Хорошо? Теперь – как бы Вы хотели, чтобы я Вам помогал? Может, каким-нибудь особым образом? Или Вы просто будете доверять мне во всем и верить, что я все сделаю как надо? Вас это устроит?
Клиентка: Да. (Пауза) Однажды, когда Элен была совсем маленькой, она сидела на стуле и играла пуговицами. Мама на заднем дворе развешивала белье, и Элен хотелось подобраться поближе к двери, чтобы ее видеть. Я хотела помочь ей. Я позвала отца, чтобы пододвинуть ее стул, но он запретил это делать. Потом я о том же попросила маму, но она тоже не стала двигать стул. И я попробовала сама. Я подтолкнула стул, и он с грохотом опрокинулся прямо на меня. Я ушибла руку, а Элен упала с этого высокого стула. Она кричала и плакала. Отец вбежал в комнату, чтобы узнать, что произошло. Я ему объяснила, что пыталась придвинуть стул поближе к двери. Он сказал: «Ты не должна была делать того, что тебе'запрещают». Он был очень сердит и выдрал меня ремнем. Никогда раньше такого не было.