Вот и пригодились старые знания. Руку вперед, ладонью вниз. Вес на нее по чуть-чуть подал, оценил упругость поверхности. Если болтается деревяшка — правее или левее выберу. В крайнем случае — можно и на нее, но тогда минуты три-четыре придется вперед сдвигаться, давя скрип и занимая устойчивое положение. Как рука утвердилась, ногу подтягиваем также медленно и печально. Зато без единого звука я добрался до дверного проема между сенями и комнатой. Не разгибаясь, чуть-чуть влево голову выставил. На лице у меня свитер, шапка натянута — нет яркого светлого пятна. Мало того — если даже кто-то не спит и глаза пучит — непонятное движение заметят на уровне плеч. Вниз редко кто смотрит. Зато я прекрасно в потемках все различаю и цели разбираю.
У печи в левом углу лавка. На ней один из бандитов спит. Судя по габаритам — шпаненыш. В правом углу кровать, с нее рука свисает с наколками. Это главарь. И храп от печи долетает — на печной лежанке под потолком громила бока давит. Там сейчас хорошо, тепло. Можно без одеяла спать.
Все. С диспозицией разобрался, даже табуреты у стола разглядел. Против часовой пойду, так будет удобнее. Где тут у меня полешко в сенях валялось? Свалили грудой у стены, не все для растопки использовали. Вот я оттуда покрупнее и поувесистее и добуду. Чтобы с одного раза каждому хватило.
В полной тишине добрался до кровати и с оттягом тяжелой деревяшкой ударил по голове Плутова. Сразу отключился, даже заорать от боли не успел. Тут же налево и еще раз от души по растрепанным вихрам малолетки. И этот готов.
Наверху печи завозились, но я ждать не стал. Вцепился в громилу и выдернул на себя, словно мешок с картошкой из кузова грузовика на землю сбрасываешь. Как только он рухнул, подхватил полено и без жалости несколько раз долбанул по голове. Этот бандит самый сильный, крепкий на удар. Поэтому к нему нужно со всем почтением. Шагнул назад, прислушался. Все, хрипит, но еще жив. Зато шевелиться не может. Значит, отрабатываем стандартную процедуру, при помощи которой мы «крыс» в лагере обезвреживали. Ведь загнанная крыса обязательно постарается в глотку вцепиться, только дай шанс. Поэтому правый локоть бандиту вышибаю, затем левый. Хрип перешел в надсадный стон и я деревяшкой еще раз прицельно ударил. Теперь точно не набросится. Можно всю троицу вязать.
Парочку пособников упаковал захваченной проволокой. Руки за спиной, на тугой узел. И еще большие пальцы. Заодно голени стянул в одно целое. Гибкая толстая проволока здесь везде в ходу. У заправки моток валялся. Скорее всего — выпал из кузова, когда снага на чермет везли сдавать. А еще — с металлами интересная штука происходит. Они за счет упорядоченной структуры никаких эфирных отпечатков толком не держат. Пару часов полежат — и все. Сыскной Приказ даже с привлечением магов хозяина проволоки не определит и не отследит. С веревками все куда хуже. Там специалисты и через сутки могут попытаться ауру составить или след взять. Впитывает живые проблески ворсистый материал. А мне следы не нужны. Я тут собираюсь много нехорошего сделать.
— Ты кто, падаль, — с трудом прошепелявил Плутов. Я его на табуретку усадил, ноги прихватил, руки вперед вытянул, ладони найденными ножами к столешнице пришпилил. Во рту у главаря толстая палка, остатками проволоки через затылок за края прихвачена, чтобы не выпала. И не перегрызть — там надо зубы как у орка иметь или твари какой-нибудь.
Проверил еще раз, что никто не сможет бодрым зайцем скакать по избе, керосиновую лампу зажег, сбоку поставил. Опустил свитер, шапочку закатал на лоб. Улыбнулся.
— Добрый вечер, господин хороший. Как и обещал, зашел в гости. Обещал ведь? Да. А я свои обещания держу.
В нос ударил запах дерьма. Похоже, бедолага обделался. Хотя, я бы на его месте тоже вряд ли радовался жизни. Потому что подельники не помогут, гость настроен очень решительно. И прошлая встреча паршиво закончилась. За такие концовки нелюди живьем хоронят, предварительно переломав все кости. Так что — у нас будет долгая ночь. До момента, когда мне уходить, еще часов пять или даже шесть. Хотя раньше управлюсь, в этом уверен. Клиент уже поплыл. Вряд ли проблемы с ним будут. Это фанатики и обреченные, вроде меня, готовы боль и пытки терпеть сутками. А твари татуированные любят жрать, пить, сладко спать и издеваться над слабыми. Когда карма бумерангом обратно в лоб бьет — очень удивляются. И себя жалеют.
— Значит, мы с вами, господин Плутов, остановились на сумме в пятьсот пятьдесят денег. И это было до того, как два идиота в меня железом тыкать стали. Поэтому сейчас я буду задавать разные вопросы, а вы станете отвечать. И не советую врать. Потому что каждый ответ я перепроверю. Посажу рядом мальчика, который пытается на полу елозить. И все сказанное уточню. Ведь доверия между нами нет. Придется проводить перекрестный допрос. К моему глубокому сожалению.