Обе технологии тут же запатентовали и начали оттачивать на других заключенных. Цвет чернил, толщина линий, особенность начертания рун — все перепроверялось, дабы получить наилучший результат. Я же получил персональный ад. Год мучений, когда на моем теле выжигали очередную последовательность. Я писал ее на бумаге, конкретизировал детали и орал потом от боли.
Не знаю, что было указано в моем личном деле, может характеристика мазохиста. На самом деле погибший артефактор занимался проблемами телепортации у себя дома. И все те «адаптированные» схемы, шрамами украсившие бледную кожу, в конце года позволили мне закончить подготовку к побегу. В каждой рунной цепочке были отдельные знаки, которые я собирал в сложную конструкцию.
Да, я не маг. Во мне нет той самой великой Искры, которая позволяет прикоснуться к бесконечным потокам силы вокруг. Зато я превратил себя в ходячий артефакт. И когда настало время — бросился на колючую проволоку ограды, постоянно находившуюся под напряжением. Мощности разряда хватило, чтобы заключенный номер пять сотен три, дробь четырнадцать точка семь взорвался кровавыми ошметками, погибнув там. И чтобы моя душа рванулась на свободу, пробив тонкую эфирную преграду.
Мне кажется — я видел эту бесконечную вереницу миров, мимо которых промчал, подобно комете. Или — это был бред мертвеца. В любом случае — остатки моего «я» ударили в тело мужчины, умиравшего на сибирских болотах. Ударили так, что захватили измученное тело, записали новую личность и выжгли ментального паразита, пожиравшего душу бедолаги. Крошки воспоминаний — все, что осталось от прежнего хозяина. И проступившая руническая вязь на коже.
Семь лет тому назад в грязи и собственном дерьме заново родился Илья Найденович Разин, мещанин, сорока девяти лет, вдовец.
Спина потихоньку начинала о себе напоминать. Сидеть на табуретке неудобно. То есть я могу как-то пристроиться и в целом почти не обращаю внимание на бытовые неудобства. Но возраст дает о себе знать, как и общая усталость от тяжелой жизни. Поэтому решил закругляться.
— Вы спрашивали, почему я пришел к господину Варенцову. Вижу, моя папка с документами на столе вместе с одеждой. Не могли бы вы мне передать? В наручниках и цепи неудобно по залу бродить. Стол мешает.
Усмехнувшись, следователь посмотрел на секретаря. Тот моментально вскочил и легкой рысцой проскакал мимо дыбы и стойки с железом к большой железной образине у левой стены. Мне это рукоделие напоминало прозекторский стол. Нержавейка, стоки для жидкостей по бокам и большое ведро под дырой в углу.
— Что же, Илья Найденович. Вот ваша папочка. Давайте откроем и посмотрим. Что у нас здесь? Две платежки. Одна за дом, где вы обитаете. Вторая за телефон.
Кивнул. Потом постучал пальцем по заднику потертой кожаной папки:
— За использование артефакторных чар меня дубинкой бить по загривку не будут?
Следователь разулыбался, а глаза моментально утратили фальшивый налет дремоты:
— Неужели кто-то применял к вам столь непопулярные методы воздействия?
— Никоим образом. Знакомые делились накопленным опытом. Просто мне эту папочку клиент подарил с наилучшими пожеланиями. И вот здесь отдельный карман, который открыть может только хозяин. Я думал, вы о таком знаете.
Вздохнув, чиновник достал новый лист, начал его заполнять красивым почерком:
— Вас принял наряд милиции и оформил дежурный по отделению. Стандартный сканер такие штучки не определяет, надо использовать специализированное оборудование. Сами знаете, что в земщине с артефактами и прочей гадостью все сложно.
— Знаю. Работа у меня такая, быть в курсе подобных мелочей.
— Да, да. Оценщик антиквариата и различных диковинок… Вот, постановление о демонстрации возможностей личного оборудования, внесенного в «Серый список». Здесь распишитесь.
Аккуратно взяв ручку, вывел подпись. Домой хочу. Под горячей водой постоять, душой чуть оттаять. Супчику с потрошками похлебать. Я его с вечера приготовил, косточку наваристую положил. Как раз должно настояться. Поэтому не стану против стандартных процедур выступать, документик лично завизирую.
А «Серый список» — он почти безразмерный в наши дни. Любая магическая или артефакторная дрянь, найденная в земщине, туда заносится. Мы люди простые, с дорогими побрякушками почти и не сталкиваемся в обычной жизни. Просто если подарили забавную штуку, почему не использовать по назначению. Папочка — дело такое. Вдруг потеряешь или сопрут внаглую. Зато из моего личного кармашка ни одна бумага на свет божий не появится. Сгорит в чужих руках.