Echoes ([?]) (Эхо)
Небольшой, извилистый хайдэй выписывал вавилоны между лесом и океаном: крутые склоны холмов были зелены от сосен, волны разбивались, накатывались на скалы, и в тучах брызг то тут то там возникала радуга. Воздух пах морской солью и сосновыми иглами. Сквозь гул двигателя и шуршание гравия под колесами Бейли слышал как перекликаются птицы и сверчки стрекочут в траве.
Небо было голубым, солнечный свет - ярким и теплым. Все было так замечательно, так убаюкивающе, что внушало безотчетное беспокойство.
Маленькую, темную каплю сомнения заронила в него Шерон. Когда он уходил из дома утром, она сказала, тревожно глядя на него:
- Будь осторожнее. Не нравится мне почему-то этот Готтбаум. Предрассудков у Бейли не было,- он малость поддразнил ее по поводу "мрачных знамений судьбы", но все же не мог полностью выкинуть из головы ее предостережение. На коротком прямом участке хайуэя он вытащил из портфеля compad, связался с автоответчиком своего фона и про(шел) к базе данных "общественность", ("частные лица?")
- [?]: Готтбаум, Лео,- он подиктовал по буквам.Послужной список - краткое описание личности.
На протяжении двух следующих миль compad изложил полученные данные. Большую часть послужного списка Бейли уже знал, а КОЛ содержало кое-какие сюрпризы. Готтбаум, очевидно, been a minor media personality (котировался невысоко?) в 1980-х и 90-х, выказывал радикальные взгляды и вызывал коллег доказать его неправоту. Он верил, что азиаты интеллигентнее белых, а белые посмышленее черных, и заявлял, что берется это доказать. Он желал полного прекращения правительственного контроля над научными исследованиями. Он пытался давить на конгресс, чтобы был снят контроль с экспериментов с рекомбинантными[?] ДНК. Он защитил идею одностороннего ядерного разоружения, но был уверен, что всякий, достигший 18-ти, должен быть обучен обращению с обычным оружием. Средства массовой информации брали у него интервью и приглашали за различные "круглые столы" пожалуй, больше для потехи многоуважаемой публики но в конце концов он слишком уж обидел кого-то из спонсоров, и его перестали приглашать.
Затем, уже в 21-м веке, он вдруг сделал резкий поворот на 180o и превратился в сущего отшельника. Он пожаловался, что среди средних американцев наблюдается явный упадок разума и амбиций, и сказал, что ему отвратителен тот вид заботы, какого народ хочет от правительства. В последней своей пресс-конференции он объявил, что остаток жизни намерен посвятить чистой науке и ничего не желает более иметь с общественностью.
Вот что за господин пригласил Бейли нанести ему дружеский визит.
Дорога отвернула от океана и пошла через маленький заброшенный город; окна заколочены, краска облупилась, палисадники заросли сорной травой по пояс в высоту. 30 лет назад эта часть побережья кормилась за счет туризма, но подъем цен на топливо и снижение рождаемости это прекратили. Когда дорога вновь свернула к океану, Бейли уже подумывал, сможет ли где-нибудь по пути поесть и заправить машину.
Наконец он подъехал к универсальному магазину самостроенной фанерной хибаре с двумя ржавыми бензонасосами снаружи, Texaco signs выгорели до розового. Стародревний "додж" - фургон стоял неподалеку, под деревьями - борта разрисованы сердцами, кинжалами и молниями, задний бампер подвязан куском старого, посеревшего нейлонового троса, на заднем стекле - наклейка, облохматившаяся по краям: Ван Хален жив!
Бейли остановил машину и вошел в магазин. Заведение было битком набито припасами: замороженная пища, мешки с рисом, автозапчасти, снаряжение для пешего туризма на все сезоны, ящики с патронами. Старый человек в черной майке с отодранными рукавами стоял у кассы, прислонясь к стене, и курил сигарету. Толстое "пивное" брюхо, длинные, прямые, седые волосы заброшены назад, за спину, лет - с виду - этак около 70-ти, на лице - следы солнца, возраста и злоупотребления наркотиками.
Бейли взял две домодельных упаковки с закусками из фризера с треснутой стеклянной дверцей и положил их на прилавок.
- А fuel cells (аккумуляторы) у вас есть?
Человек у кассы кивнул, бросил сигарету и затоптал ее.
- Не шибко-то их спрашивают, но у нас есть.
Он нагнулся, порылся за прилавком, выволок (ячейку?) и взвалил [?] груз на плечо, отказавшись от предложенной Бейли помощи.
- Я покамест в форме.- Он ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.
Снаружи он положил ячейку наземь, открыл капот машины Бейли и вытащил старую.
- Наши-то, здешние, до сих пор все больше на бензине ездят.- Он поставил в гнездо новую ячейку, вскрыл пломбу федеральной инспекции и подключил контакты к гнездам.- Я бы сам с этой электроникой шерудил[?], только нам тут самим перезарядку не разрешают - мол, с правилами безопасности не ознакомлены. Веришь, нет - приходится эти штуки в Сан-Хосе посылать.- Он покачал головой.- Мы уж со стороны нефтяных компаний всякого свинства насмотрелись, но эти...
- Я ищу человека, живущего в здешних местах,- перебил его Бейли.- Лео Готтбаума.
- А, Готтбаума,- он кивнул.- Ну да. Это еще через полмили будет грунтовка; pathfinder у тебя в машине есть вот там как раз будет в радиусе Готтбаумова маячка[?].
Ты только скажешь: "Скотти, выдай лучик".- Он коротко заржал.
Бейли не понял юмора, но разъяснений просить не стал.
- Спасибо вам за помощь,- сказал он, желая поскорее отправиться в путь. Было в этом месте что-то нездоровое. Не просто "почвеннический" примитивизм, но - явственная атмосфера потерянности, провала и нищеты; замирающего отголоска прошедшего века.
ПРОРОК (Prophet)
Добравшись до грунтовки, он набрал номер, данный ему Готтбаумом. Pathfindera экран ярко высветил маршрут; мигающий курсор указывал путь.
Вскоре Бейли обнаружил, что едет по крутому подъему сквозь тоннель из зелени. Из-под колес разбегались маленькие зверушки; где-то неподалеку журчал ручей. Вокруг царили такой покой и простота, что он чувствовал себя, точно пилигрим, заново открывший Эдем.
Он миновал шеренгу почтовых ящиков, повернул раз, другой, и увидел впереди купол. Но, по пути через [?] наметанный глаз его отметил приземистые бетонные столбы меж деревьев и камеры, отслеживавшие его путь. Колеса загрохотали по решетке; взглянув вниз, он увидел, что решетка закрывала глубокую бетонированную траншею (и м.б. убрана).
Это для Эдема уж слишком. Чувствуя себя теперь скорее "бегущим кабаном" нежели пилигримом, он припарковал машину на площадке, засыпанной гравием, и поставил на тормоз. Из раскрытого портфеля он отобрал то, что могло понадобиться: описание проекта "ЖС?", и свой compad с еще не стертой биографией Готтбаума. Все остальное, относившееся к расследованию,- особенно электронный пистолет - лучше было оставить в машине. Он закрыл портфель, запер на замок и поставил на пол.
Выбравшись из машины, он немного постоял, прикрывая глаза от полуденного солнца. Теплый бриз ерошил высокую траву. За деревьями, окаймлявшими холм, вдалеке и внизу, темнели на мутно-голубом полумесяце моря темные штришки парусных яхт.
- Это вы - Уилсон?
Обернувшись на голос, Бейли увидел седого человека, стоявшего в дверях купола.
- Д-р Готтбаум?
Готтбаум шагнул наружу и дверь мягко затворилась за ним. Подойдя к Бейли, он коротко и небрежно пожал его руку, очевидно, не придавая много значения формальной вежливости.
- Я как раз вышел сделать кое-что по хозяйству,- сказал он.- Это займет не более 10 минут. Идемте.
Бейли кивнул. Бесцеремонность хозяина несколько покоробила его. Несмотря на возраст, Готтбаум держался прямо и двигался проворно. От глаз его, казалось, мало что могло ускользнуть; в них был угрюмый непокой, еще подчеркнутый резкими чертами лица, неулыбчивого и строгого. Он шел в обход купола, а Бейли поспевал за ним.
- Итак, вы здесь, чтобы задать мне несколько вопросов.
Голос его звучал по-деловому бесстрастно. Бейли доводилось общаться с corporate CEOs и правительственными чиновниками высших рангов, те говорили точно так же: сразу к делу, точно дело - это все для них, а личности не имеют ровно никакого значения.