Но, Господи, как с этим жить? Это предательство, это бесчестие, скрывающееся под маской лицемерия! Хитрость, которая, впрочем, и не будет особой хитростью, если подумать. Так может ли он оттолкнуть Марию, бросить ее на растерзание толпе, вооруженной камнями? И Иосиф сделал то, чего обычно не делал, – он достал из шкафа кувшин с вином и, приложившись, долго пил. Ему хотелось спать. Вино было крепким. Иосиф надеялся, что вино отправит его в сон достаточно глубокий, чтобы там, во сне, разрешились все его ужасные сомнения и все в теперешней жизни стало бы для него ясным и определенным. И он уснул, и решение пришло.
– Иосиф! Иосиф!
– Кто меня зовет? Кто ты?
– Посланник Господа. Слушай меня, Иосиф!
– Позволь мне тебя увидеть! Я слышал слишком много всякой чепухи по поводу посланников Господа, равно как и по поводу того, что можно произвести на свет дитя без физического соития. Выйди и покажи себя!
– Нет, Иосиф! Достаточно и того, что ты слышишь меня. Слушай и верь мне.
– Почему я должен верить? Меня и так просят верить в то, во что верить нельзя, потому что, если я буду в это верить, из плотника я превращусь в последнего дурака. Конечно, я уже дурак, но не настолько, чтобы верить тому, кто говорит, будто он ангел Господень. Покажись или проваливай!
– Я не уйду, пока ты не поверишь мне, а ты поверишь, как только прокричит петух и наступит утро. Но я не собираюсь являться тебе во плоти – ты лишь грубый плотник и недостоин лицезреть меня. Поэтому – просто слушай. Я буду говорить медленно и понятно.
– Ну что ж, говори, а я послушаю.
– Хорошо. Я буду говорить об обрученной с тобой Марии, дочери Анны и Иоакима, из города Назарета, что в Галилее.
– Я слушаю…
Свадьба получилась веселой, может быть, даже нарочито веселой. Неожиданно пошел дождь, в чем кто-то увидел доброе предзнаменование, а потому угощение отнесли в дом, и пир с вином, жареной бараниной и сластями развернулся уже под крышей. Парочка сплетников шепталась в уголке: Мария могла бы выбрать себе жениха и помоложе, не этого старца с холодной кровью. Кто-то, как это бывает на любой свадьбе, шептал кому-то на ухо, что она просто должна была выйти замуж. Бен-они и Калеб, пожилые и пользующиеся уважением галилеяне, не скрывая, восхищались домом и даже поглаживали его стены.
– Должно быть, затраты произведены немалые. Какое у нее приданое?
– Дом. Теперь он в ее собственности.
– А это нормально? Разве в семье не осталось мужчин?
– Прекрати! Неужели я должен объяснять тебе закон Моисея? Женщины тоже имеют право на наследство.
– Несовершеннолетние?
– Теперь это дом Иосифа.
– Все равно странно. Невеста забирает жениха в свой дом. Какой-то матриархат получается. Так делают гои.
– Теперь это дом Иосифа. Ничего другого сказать не могу.
Среди гостей были и члены той секты, к которой когда-то примыкал Иосиф и которая выступала за духовную чистоту – теперь они неловко ежились под белыми одеждами и с негодованием вздымали свои чистые руки, когда им предлагали мяса или вина. Один из сектантов, которого звали просто Глава Братства, словно носить обычное человеческое имя уже означало запачкать себя, с ноткой разочарования в голосе разговаривал с невестой. Невеста же говорила:
– Я же объяснила, почему никогда не смогу с вами согласиться. Мне кажется, в своем стремлении к чистоте вы зашли слишком далеко.
– Разве можно в этом зайти слишком далеко? – иронически усмехнулся один из братьев, известный под именем Утренний Свет.
– Я хорошо знаю то, о чем вы спорите, – вступил в разговор Иосиф. – Да, Господь есть сама чистота, чистый дух. Но Господь создал человека из плоти и крови. И нельзя отрицать плоть. Человеку, после дневных трудов, необходимы тарелка мяса и чаша вина.
– Ты говоришь так, как говорят солдаты. Еще немного, и ты скажешь, – здесь говорящий содрогнулся, – что после вина и мяса человеку потребуется женщина.
– Мужчина не всегда нуждается в женщине в этом смысле – как и женщина в мужчине. Но они могут нуждаться в другом – в духовной связи.
– Духовный муж? Духовная жена? Может быть, еще и духовные роды?
– Прости меня, – ответил Иосиф, – но я должен поговорить c другими гостями, не столь уважаемыми, как вы.
И он отправился к группе бедно одетых гостей, которые весело смеялись, с удовольствием лакомясь едой и вином.
Глава же Братства сказал Утреннему Свету: