Грант с нетерпением вскрыл его и с таким же нетерпением пробежал глазами первую, полную несущественных деталей половину заключения. Автор рапорта — некто Бретертон — был склонен составлять бумаги языком выспренним и наукообразным. Если бы к нему на экспертизу отправили персидскую кошку, он наверняка посвятил бы всю первую страницу обоснованию того, почему шерсть у нее согласно его экспертизе серая, а не светло-коричневая, и только на второй добрался бы до сути. В данном же случае суть состояла в том, что чуть повыше места соединения лезвия с рукояткой Бретертон обнаружил пятнышко крови, не совпадающей с той, что осталась на лезвии. Основание, на котором держался святой, было полым, с маленькой зазубриной сбоку. Из-за крови зазубрина была незаметной. При нажатии один отбитый краешек приподнимался чуть выше другого. При ударе краешек этот выступил, и убийца, видимо, слегка поранил руку. Сейчас у него, вероятно, на левой руке сильный порез либо на указательном пальце со стороны большого, либо на большом со стороны указательного.
«Это все замечательно, — подумал Грант, — однако просеять весь Лондон в поисках левши с царапиной на пальце и за одно это его арестовать? Невозможно!»
Он послал за Уильямсом и, когда тот явился, спросил:
— Вы не знаете, где сейчас проживает Денни Миллер?
— Нет, сэр, не знаю. Но Барбер наверняка в курсе. Он только что вернулся из Ньюбери, и про Денни ему известно все.
— Тогда выясните. Или нет, лучше пришлите его сюда.
Явился Барбер — высокий, медлительный, с обманчиво сонной улыбкой, — и Грант повторил свой вопрос.
— Денни Миллер? — немедленно откликнулся Барбер. — Конечно знаю. Снимает апартаменты на Эмбер-стрит, в районе Пимлико.
— Да? Что-то он в последнее время затих.
— Мы так считали. Я-то думаю, ограбление ювелирного магазина, которое сейчас расследуют наши в Гоубридже, — его рук дело.
— Мне казалось, он специализируется по банкам.
— Так оно и есть. Но он завел себе новую «практику». Возможно, ему нужны наличные.
— Понятно. Номер его телефона знаете?
Барбер знал и это.
Часом позже Денни, неспешно и тщательно занимавшийся своим туалетом у себя на Эмбер-стрит, был поставлен в известность, что инспектор Грант был бы весьма признателен, если бы Денни посетил его в Ярде для краткой беседы.
Бледно-серые, настороженные глаза Денни внимательно оглядели явившегося к нему с этой просьбой человека в цивильном платье.
— Если он считает, у него что-то на меня есть, пусть подумает еще раз.
Насколько ему известно, заявил штатский господин, инспектору нужна всего лишь информация!
— Ах так? И что же инспектор сейчас инспектирует?
Штатский либо не знал, либо не пожелал сообщить.
— Ладно, — произнес Денни. — Сейчас буду.
Денни, который был строен и мал ростом, предстал перед Грантом в сопровождении внушительных объемов констебля; после чего, кивнув в сторону удалявшейся плотной фигуры, произнес, насмешливо двинув бровью:
— Надо же! Докладывают о моем прибытии! Нечасто мне выпадает такая честь!
— Верно, — в тон ему отозвался Грант. — Чаще случается как раз обратное: нам докладывают о вашем отбытии.
— Вы шутник, инспектор. Вам палец в рот не клади. Надеюсь, вы не думаете, что у вас на меня что-то есть?
— Отнюдь нет. Я жду от вас помощи.
— Польщен, — сказал Денни то ли в шутку, то ли вполне серьезно.
— Не знаком ли вам вот такой человек? — спросил Грант и стал подробно описывать убитого, между тем как его глаза не отрывались от лица Денни, а мысли были заняты тем, что видели глаза. Перчатки! Как бы, не выдавая своего интереса, вынудить Денни снять перчатку с левой руки?
Наконец, когда Грант завершил свое описание, не забыв упомянуть даже об особенностях походки — левой ступне, чуть повернутой внутрь, — Денни спокойно сказал:
— Мне жаль вас разочаровывать, инспектор. В жизни не встречал этого человека.