Значит, так. Она в отделе кадров при большой конторе, нет, не заведует, что вы, а дела производит, да, но что характерно, контора при администрации, так что платят нормально. Жилье как у вас, и тоже одна живу. А муж где? Ой, мы так давно разошлись, что я даже не помню, был ли он. Вспоминать не буду — настроение портится.
А у меня жена семь лет назад умерла. Слушайте, сорок три года — и рак легкого. Слушайте, не старая ведь, сорок три года. Дружно хоть жили? Да, жили дружно. Очень жалею. Хорошая была женщина, не забываю, нет.
Да, но жизнь ведь идет, так, Антонина Петровна? Она ведь на прошлом не останавливается, она ведь продолжается. А почему? А потому, что она всех умнее: и познакомит, и удалит, если ты ей надоел, и все по своим местам расставит.
Странное дело: Виктор Максимович говорил и говорил и не боялся показаться болтуном.
Тут такое: эта женщина ему понравилась. За пятьдесят (правда, чуть-чуть), а стройная, волосы светлые, некрашеные и, что удивительно, совсем без седины. Но что больше всего понравилось Виктору Максимовичу — глаза. Зелено-голубые и блестят. Да, и вот еще что — очень мягкая улыбка.
А внуки у вас есть? Нет, вздохнула, этих молодых сейчас не поймешь. Вроде бы у них все есть: и машина хорошая, и жилье, и магазинчик (косметикой торгуют). Хотим еще малость для себя пожить. Вот расширим магазин, а там будет видно. Сейчас многие деловые обходятся без детей. Вот вы жили для нас, а мы теперь для себя поживем. А может, и не получается, сами не говорят, а вламываться я не хочу.
Так и доехали. Ну, вот и мой дом. До свидания, Антонина Петровна. Спасибо, Виктор Максимович. В дом не звала. И это даже понравилось Виктору Максимовичу: только познакомились, и сразу в дом — это все же перебор.
Значит, в следующую субботу стойте на том же месте. Подвезу.
И подвез. И в этот раз Антонина Петровна пригласила его к себе — небось голодные, малость поужинаем. Это хорошо. А я даже бутылочку припас. Только вот машину куда-либо приткну.
Нет, хорошо так это посидели. Она пару рюмок приняла, и он несколько, и заклевали очень даже неплохо.
А вечер был ясный, солнце светило вовсю, небо было жаркое и выцветшее, и от этого вечера, от принятого и съеденного, а также от того, что против него сидит женщина, которая ему нравится, было у Виктора Максимовича какое-то даже переполнение счастьем. Нет, правда, даже и петь хотелось.
Ну, он так это и заметил: а не пора ли нам поближе познакомиться, исключительно для полноты счастья. Ну, если мужчина и женщина не противны друг другу, а они ведь не противны.
И тут Антонина Петровна удивила Виктора Максимовича, даже и сразила: а знаешь, мне это не интересно, мне это не нужно. Нет, ты не обижайся, Максимыч, ты приятный мужчина, но мне это не нужно, нет, не сегодня, а я вообще без этого спокойно жила и живу.
Ну, Виктор Максимович засобирался — поздно уже. А знаешь, Антонина Петровна, давай я тебя в субботу с собой захвачу. Да и помогу маленько.
На такое предложение Антонина Петровна согласилась, и в субботу Виктор Максимович работал на ее участке. На свой даже и не заглядывал — все же пятьдесят пять, не мальчик двойную работу делать.
И уже в этот раз они не только выпили и закусили, но Антонина Петрова разрешила ему остаться на ночь, ты же, Максимыч, устал, вот и отдохни. То есть Виктор Максимович понимал так: ей это не нужно, но если человек хороший и поработал на тебя, отчего же не уступить в такой малости. Ну, если для полноты его счастья.
Она ему как раз понравилась своим спокойствием: и то сказать, не молоды же люди, чтоб орать, как в американских фильмах, и кувыркаться, что акробаты. Спокойные немолодые люди.
Между тем Антонина Петровна нравилась ему все больше и больше, и он постоянно хотел, если сказать точно, услужить ей.
Да, а был Виктор Максимович человеком рукастым, ну то есть он абсолютно все умел делать. И вот он отладил ей водопроводную систему и все починил, что нужно было чинить, и какую-то полку на кухне повесил (а без этой полки, уверял, ну никак).
Словом, так. Месяца два Виктор Максимович целиком был при Антонине Петровне. На свою дачу даже не заглядывал. Как бы махнул рукой: один раз живем, нравится ему эта женщина, так и пусть простаивает дача без него. Живой человек дороже дачи, так ведь? Уже и на неделе забегал к ней — а просто посидеть, соскучился.