Теперь снова о квартирантах. Они менялись. Кто-то, значит, женился, кто-то сумел скопить денежек на собственное, пусть поначалу скудное жилье, кто-то уехал, откуда приехал. Одно у них было общее: молодые и внешней своей стороной очень даже приятные.
Вот об этом заботился отец Надежды Степановны. Видать, ему вовсе не было нужно, чтоб жилец приводил к себе какую-либо особу противоположного пола и тем самым нарушал привычное равновесие в квартире.
И он просил, если с Надей что случится, делать то-то и то-то. Да, плата, сами понимаете, очень низкая. Тут еще одно: у Нади подруга, красивая девушка, так вы ее не обижайте. Кто-то пошутил: это девушка к мебели. Девушка — мебель, так получается. А это вы сами увидите сегодня вечером.
Ну, вечером новоселье (вино, фрукты), и новый жилец видит, что хозяин его не надул — девушка красивая и веселая, и у нее более чем все на месте, и привычные шутки, не силикон, но исключительно собственное, это все понятно.
И опять же всем хорошо. Квартиранту нравится молодая женщина, и ему не нужно тратить силы, время и деньги на поиск существ противоположного пола. И свидание протекает в привычных и теплых условиях, а не в лесу или у замужней женщины.
Даже Надежду Степановну это устраивало: если б не квартирант, Марина нашла бы себе другого паренька (ну, молодая ведь женщина), а так она не где-либо в другом месте, а в ее квартире, вот через часик молодые закончат выяснять отношения, и любимая подруга присоединится к ней.
Эти годы Марина вспоминала потом как годы счастья. Но счастье, как и любовь, и это каждому известно, проходит. Ау, где ты, любовь, а тем более, где ты, счастье?
А вот и конец этой истории.
Однажды и квартирант, и Марина сутки были на работе. Утром дома отоспалась, днем, веселенькая, побежала к подруге, звонит, звонит, а никто не открывает. Да, а ключей у нее не было (да и зачем, если Надежда Степановна без нее никуда не выйдет). Что делать? Что-то ведь не так, что-то случилось — так чувствовала. Позвонила отцу Надежды Степановны.
Она лежала на полу, и ее беспрерывно колотило. Это страшно. Подробностей не надо — любимая подруга — и это страшно.
Отец сказал, так уже дважды было, но давно, лежала в больнице. Надеялся, не повторится.
Вызвали спецбригаду, и Надежду Степановну увезли именно туда, где она дважды лежала.
Всё! В прежнее состояние, нет, не недавнее, а даже до знакомства с Мариной, Надежда Степановна уже не пришла.
Отец сказал, что одну ее больше оставлять нельзя.
Больше Марина Надежду Степановну не видела. Мачеха вышла на пенсию и согласилась сидеть дома. Квартиру продали.
Адрес он не оставил. Да и зачем? Марина ведь все равно ничем не поможет. Когда была нужна — один разговор, а когда не нужна — разговор совсем другой.
Нет, все-таки нельзя любить другого человека, расставаться все равно придется, и в этом случае постоянно что-то ноет в душе, пропадают веселье и радость, и жизнь становится взрослой и занудной.
Флейта
У Людмилы Васильевны украли флейту.
Но все по порядку.
Когда следователь узнал, что эта флейта стоит тысяч двадцать-сорок, он очень удивился. Это же годовалая-полуторогодовалая моя зарплата. Нет, поправила его Людмила Васильевна, вы чего-то не понимаете — не рублей, а долларов. Тот вовсе изумился — бывают разве такие инструменты, ну, я слышал, скрипка там семнадцатого века, это понять могу, но ведь флейта, в сущности, это же такая дудочка. Да, но этой дудочке сто пятьдесят лет, и сделала ее знаменитая немецкая фирма, на ней играл мой прадед, и дед, и отец, ее не продавали ни в войны, ни в блокаду, и я завещала ее музею инструментов.
Это нам известно. То есть следователь намекнул, что именно поэтому и разыскивает инструмент, то есть в том смысле, что это почти казенное имущество, а так-то у нас и других дел по горло помимо дудочки отдельно взятого частного человека.
А кто мог, как вы думаете, утянуть флейту? Вот этого я как раз не знаю. Не соседи? Нет, не соседи. У меня несколько флейт, а взяли только эту, и ничего более, и они не знали, что именно эта дудочка дорогая, и у меня очень хорошие соседи.
И это правда — у Людмилы Васильевны хорошие соседи.
Но все по порядку.
Это коммуналка, но маленькая коммуналка. Помимо Людмилы Васильевны еще две семьи: пожилая пара и средних лет выпивающая, но без хулиганства — пара. Когда люди выпивают без хулиганства, это вполне можно терпеть. И жили дружно. Главное: терпели работу Людмилы Васильевны. Она детишек учила играть вот именно на флейте. Ну, когда она сама играет, это ладно, всё же песенки красивые и грустные. Но когда детишки истязают дудочку, дело другое. Да при этом Людмила Васильевна подыгрывает им на пианино. Но терпели.