И пока взлетал в лифте, в голове вертелось — только бы Галька была дома.
Но ее как раз дома и не было, и тогда Леша вылетел и побежал к четырнадцатому дому.
А уже опустились сумерки, от леса полз туман, плыл он низко над землей, цепляясь за кусты во дворе и за избушку на курьих ножках. В тумане Леша разглядел ехавшую к опорному пункту милицейскую машину, так называемый мусоровоз, или же мусоршмитт, или же ментовоз. И за машиной еще одна. Много дружинников, две машины — значит, будет облава.
И Леша ускорился к четырнадцатому дому. Почему именно к четырнадцатому? А там самый любимый подвал. Так-то подвалов много, оно понятно. Где парням собираться? Не в избушке же на курьих ножках. Значит, обживают подвалы. Ну, к примеру, если кто из жильцов выбросит старую мебель, парни тащат ее в подвал. Кто-нибудь притащит в подвал маг — можно музыку послушать, побалдеть. Или ребята постарше могут вина выпить, побалдеть. Или, если народу немного, с девочками почикаются. Правда, почикаться можно и днем. С урока уйдут, почикаются и вернутся в школу продолжать образование. А в последний год пошла мода дышать клеем «Момент». Их так и зовут — «моментисты». Надышатся и балдеют.
Тут уж милиция забеспокоилась по-настоящему. Устроят облаву, «моментистов» заберут, подвал разорят и заколотят. Так неугомонные оборудуют новый. Но вне конкуренции все-таки подвал четырнадцатого дома. Уж сколько его заколачивали, а парни все туда лезут. Ну, что тараканы. Им побалдеть охота.
Леша торкнулся в дверь подвала, но дверь была заперта на щепочку. Он разбежался, толкнул дверь и влетел в подвал. Пошел наощупь, рукой придерживаясь за бетонные стены. Из узких окошек сочился жидкий свет. Увидел вдали огонек, услышал Тото. Толкнул дверь и вошел в обжитую подвальную комнату. Не ошибся — «моментисты» во всей красе. Сразу увидел Галю — она ждала своей очереди, поторапливая Таньку из соседнего подъезда, чтоб та отдала ей мешочек.
Леша привык к тусклому свету и разглядел картинку, не очень-то красивую. В подвале было грязно, валялись полиэтиленовые мешки, захватанные, заляпанные. На полу валялись пустые тюбики. Кого-то в углу рвало. Стоял спертый кислый запах клея и блевоты.
Не надышались только Галя и Гоша Захариков из соседнего дома.
Леша подскочил к Гале и рванул ее за руку.
— Гадина! Ты мне чего обещала?
— Вали ты! — зло сказала Галя и замахнулась на брата — видать, очень хотелось подышать.
— Облава! Гоша, слышишь, ментура сюда спешит!
— Отсос Харлампиевич! — зло сказал Гоша, прилаживаясь к мешку, который взял у отвалившегося Бура из четырнадцатого дома.
— Хрен с тобой! Галька, за мной! Облава, говорю.
Угроза облавы наконец подействовала на Галю — второй привод в детскую комнату, позора нахлебается — и она заспешила за братом.
Наконец вырвались наружу. И какой же там был чистый воздух!
Только успели отойти к другому подъезду, как у входа в подвал остановилась милицейская машина, за ней другая, и из машин выскочили милиционеры и дружинники.
— Рвем когти! — сказала Галя.
— Нет, сядем на скамейку. И ты посмотришь, как они загремят.
Их выводили, поддерживая с двух сторон. Они сами не могли идти. Громко и матерно ругались. Танька что-то запела из Тото, но у самой машины ее вырвало. Вынесли хилого Бура. Гоша Захариков возмущался, что он и надышаться-то не успел.
Женщина-дружинница брезгливо несла грязные мешки — вещественные доказательства. Двери захлопнули, и машины уехали.
— Насмотрелась? — спросил Леша. Галя молча кивнула.
— И ты туда же. Ну, будь ты дылдой, здоровой бабой — это одно. Но ты же слабая и желудок больной. Не понимаю я тебя, Галя: каким надо быть придурком, чтобы дышать, курить и пить. Вот ответь: о чем ты, Галя, думаешь?.. А какой бы крик в классе подняли! И Кротова и активистки. Особенно Спица. Больше в школу не пошла бы.
Что и понятно: дышать — это самый позор.
— Да, Лешка, ты меня спас.
— Ладно. А подвал забудь.
— Конечно. Только, Лешенька, — начала примазываться Галя, — ты уж никому не говори. Особенно Машке. Убьет. Не скажешь?
— А в школу ходить будешь?
— Буду.
— А уроки учить?
Галя согласно кивнула — она сейчас готова была обещать что угодно, только бы Леша ничего не рассказал Маше и маме.
— А в подвал ходить будешь?
— Да ты чего! Какие дела! — возмущалась Галя так искренне, словно бы несколько минут назад Леша не ее тащил именно из подвала.