Выбрать главу

Как пролетело первое дежурство, Клава и не заметила. Крутилась со всеми вместе. Работа началась с того, что вместе с медсестрой Леной сажали детей на горшки, а в группе тридцать малолеток, им годика по два. Потом детей перевели в соседнюю комнату, где их осматривал врач, а Клава убирала большую комнату. Ну и, как велели, кроватки проверила — мокрое на просушку.

А после уборки медсестра велела Клаве в ладоши хлопать. Клава даже глаза вытаращила — это еще чего за художественная самодеятельность. А это вот, значит, ритмика. Ну да, у них ритмика, а мне-то с чего веселиться, а? Уж будь человеком, Клава, ты свеженькая, вот и попрыгай, а у меня вторые сутки, я в уголке посижу. Значит, баба сеяла горох, прыг-скок, прыг-скок. Ну, за тетей Клавой. Эх, не скачут сегодня. Ладно, на улице побегают. Глянь в окно — нет ли дождя.

А там пасмурная осень за окном, и небо лежит низко, и темно, но дождя покуда нет.

И они торопливо принялись собирать детей.

Ну, детей вывели. А Клава осталась заканчивать уборку. Фортки открыть — все как и положено.

Только закончила, с улицы ее позвали — да таким долгим воплем: Клава, а, Клава, заводить детей пора! Ну, завели, да раздели, да развесили одежду по полочкам. Детей повели к педагогу, а Клаву отослали на кухню. Помогать, конечно же, а не лопать. Как она главная «куда пошлют».

Передохнуть не успела — кормление. Это уж свистать всех наверх. А как же. Старшие поедят как-либо сами, а младших надо кормить, так ведь? Ну, значит, ты этих пятерых, а я этих.

Да что ж они такие бледные, еды, что ли, не хватает, горько вздыхала Клава. Нет, еды как раз хватает. Мяса должны съесть сто граммов. Только бы ели. Но плохо едят. А потому что мало двигаются. Их же все время надо тормошить. Ну, чтоб двигались, а не стояли. А еды как раз хватает. С этим как раз не хуже, чем у многих домашних. Даже бананы несколько раз были.

Лена, да они ж не едят, отворачиваются. Прикрикни на них. Да не могу я. Тогда так: кто не съест суп, не получит компот. А теперь скоренько убирай посуду. Мытье уж потом. Они немного посидят и спать уложим — не уходи. Сейчас попросятся на горшочки — не уходи. Готово. Начали.

Летел день черт его знает куда. Крутилась безоглядно. Да, а все время помнила об Ире. Вернее, та не давала забыть о себе — держится за Клавин халат и ходит за ней как хвостик.

Клава узнала, что Ира — третий ребенок, мать ее пьянчужка, а кто отец — этого, пожалуй, и сама мать не знает. Родительских прав лишили начисто, старшие дети в детском доме, вот через восемь месяцев и Иру туда переведут.

А тут незаметно и вечер наступил. И когда дети угомонились, кто-то предложил: а давайте телик посмотрим. Да нет уж, сказала медсестра Лена, я лучше в уголке полчасика посижу. Может, и вздремну. Хотя вряд ли. Кто-нибудь намокнет и заплачет. У нас хороший дом, из лучших, у нас мокрыми до утра не лежат. Хотя ночью, конечно, работы поменьше. Но ведь на то и ночь, нормальный человек ночью спит. Да, но нормальный человек сюда и работать не пойдет. Только — мы, чокнутые. Давно рванула бы отсюда, да ребятишек жалко. Чего ж рожать, если растить не думаешь. Не понимаю. Как кролики. Почикаются, поганки, а выхаживать нам.

Утром, когда Клава уходила домой, она прижала к себе Ирочку и шептала, чтоб не капризничала да кушала б хорошо. Ну, не будешь маму огорчать? А та радостно кивает головой — не буду. И улыбается.

Весь день Клава отсыпалась. А вечером пришла Валя. Ты, подруга, совсем куда-то исчезла. И тут Клава разревелась: ну почему такая несправедливость, а? И так жалко детишек, что грудь бы себе царапала.

Да, а Валя, конечно же, пришла повеселиться, а не слезы чужие глотать, рассчитывала, понятно, я к тебе по-людски, так и ты ко мне по-людски — сгоняй за сухоньким. Но Клаве и без того было горько, и она отказалась. Вот ей бы лежать, вытянувшись, и спать или тихо выть.

В девять часов Валя, поняв, что ничего хорошенького не дождется, ушла. И тут и ежу понятно стало: Валя станет приходить все реже и реже и вовсе позабудет Клаву. Это и есть жизнь.

На следующее утро Клава почувствовала, что выспалась. Делать ей было нечего, она сходила в кино, потом в баню, вечером посмотрела телик да и легла пораньше спать. И тут ведь вот какая штука неожиданная — перед сном она начала скучать по работе. Клава даже сперва обомлела, а потом испугалась: прежде этого никогда не было, это уж упаси и помилуй — по работе скучать. Работа — это как раз то, что денежку дает на прокорм. И привет. А тут нате вам — по детям скучает. Утешилась быстро: это же она понимает, что без нее детям хуже. Вовремя не проветрят комнаты, не протрут полы, кого-то не перестелят, и от этого всего дети могут заболеть. Ну, не все. А кто-то. Разве мало?