Лицо
Устарела в наши дни обличительная фраза «потерять лицо». Это раньше этим можно было устыдить человека, даже убедить его заглянуть в урну, чтобы найти это самое лицо. Так это было неприлично в жизни — потерять лицо. Это и уважение потерять, и окружение, и прочие атрибуты устроенной жизни.
Теперь лицо потерять невозможно. Потому, что никто и не заметит потери. Утром, если что, заменят пустое лицо макияжем — женщины. Мужчины же — отрастят моднющие усы и щетину. Замаскируют этим пропажу этого самого лица. Да так лихо, целый арсенал косметики, бритв и прочего инструментария — напустят такого туману, что никто и не заметит, ваше это лицо или не ваше. А что еще реальнее — никто никого не знает, лица другого, и своего тоже. Потому как это стало неважной сутью. И потерять лицо нонче невозможно, для этого вначале его нужно обрести.
Такие минорные мысли думались Таисии, пока ехала она своим привычным маршрутом в старый свой дом на окраине.
На работе случился конфликт — Таисией, с её стажными заслугами и старательностью, грубо пренебрегла новая секретарша шефа.
Таисия от выговора этой тощей пигалицы вышла из себя. И чтобы не потерять лицо свое, написала заявление об уходе. И хлопнула громко дверью. Лица она не потеряла, но потеряла работу, которую больше выполняла по инерции и накатанному знанию своего дела.
Неожиданно это случилось и немного пугало. Уход с работы не входил в жизненное расписание Таисии, но она чувствовала, что поступила правильно. И за этим неожиданным разрывом с насиженным местом маячил какой-то судьбоносный посул, как бы в благодарность за ее сохранившийся облик.
И Таисию это несколько успокоило. Она вышла на своей последней остановке и пошла вниз по голой вытоптанной тропинке к дому.
Дома она поставила чайник, сварила кофе, села на краешек странного неустойчивого, но с корнями в этот пол, столика. Угол его был всегда застелен белой салфеткой, и ставя на нее чашку с кофе, Таисия увидела свое отражение в зеркале. Увидела там свое давно знакомое лицо, с конопушками рыжинок и пушистыми, тоже с рыжинкой, волосами.
Затянувшись дымком любимой сигареты, она вытянула длинные свои босые ноги и вздохнула. Хорошо бы вот так, сидеть и сидеть, у краешка стола. Видеть себя в зеркале сквозь дымок сигаретки. И сидеть в этой радости долго-долго, не впуская никого в этот дом. Потому что при любом визите, даже любимых людей, она терялась и теряла замечательное свое гордое лицо. Оно разбивалось о бестактные вопросы визитеров, о корыстные просьбы их. И Таисии приходилось искажать лицо доброй улыбкой и отвечать, и обещать.
А потом долго приходить в себя после ухода мам чьих-то, теть, подруг. Все уже приходили без лиц, одна корысть, а она свое теряла от их бесстыжести и своей слабости, неумению противостоять этому вежливому хамству.
В дверь позвонили. Таисия вздрогнула. Она никого не ждала, тем более — без звонка.
Но позвонили еще раз.
Таисия открыла. Перед ней стояла та самая секретарша. Слегка запыхавшись, она почти пропела:
— Что у вас с телефоном? Не дозвониться. Шеф срочно хочет видеть вас. Я не стала отдавать ваше заявление. Извините меня…, — быстро, как СМС, отпечатала в пространстве секретарша.
Таисия сразу поняла, что шеф наорал на эту пигалицу. Ведь сегодня они должны были пойти на важную, как всегда, встречу.
И вспомнила она, как обидно иронично накануне эта несмышленая девица говорила с ней, и ничуть не сомневалась в своем праве не терять золотое свое лицо. Она просто сказала:
— Я не могу. Я не смогу.
Теперь секретарша засуетилась, предчувствуя нагоняй от шефа, стала быстро-быстро уговаривать.
— Пожалуйста, пожалуйста, машина вас ждет.
Таисия хотела сказать ей строгой фразой: «Барышня, не теряйте лицо». Но вместо этого она потушила сигарету, мельком глянула на свое отражение в зеркале. Лицо было на месте.
И поэтому она улыбнулась немилой этой чужой девице.
— Подождите на улице. Я сейчас оденусь.
Машина, действительно, ждала во дворе. Таисия села на заднее сиденье. И почему-то сильно была недовольна собой. А девица щебетала с водителем, весело строила ему глазки. И ей уже не было никакого дела до этой старой рыжей тетки, которая так оказалась нужна шефу. Подумала, удивилась этому и тут же забыла — и о тетке, и о шефе, и о водителе.
Она смотрела в зеркальце фирменной своей пудреницы. Приласкала свои бровки, реснички, поправила губки. И все, красота наведена. Щелкнул замок пудреницы. Девица занялась телефоном и уже совсем отсутствовала, с кем-то беседуя.