— Я представляю мальчика.
— Вы его знаете?
— Немного.
— И он вам не безразличен?
— Вы угадали.
— Возможно, это позволит вам хоть отдаленно понять, что я испытываю к своему сыну…
— Лучше всего я понял бы это, если бы вы мне помогли. Я стараюсь вызволить из беды вас обоих.
— Мне кажется, вы скорее накликаете беду на людей, — сказал он.
На минуту это закрыло мне рот. Благодаря своему торгашескому умению видеть человеческие слабости, он безошибочно понял то, в чем я себе признаваться не любил, — что временами я против воли действую как катализатор дремлющих бед. Чтобы несколько сменить тему, я достал книгу в зеленом переплете с нацарапанной на первой странице фамилией его сына.
— Откуда у Сью Крендалл могла оказаться эта книга?
— Скорей всего, Джерри забрал ее с собой из дома, — ответил он после минутного раздумья. — Я не дорожу книжками. Моя жена была интеллектуалка, окончила Стенфордский университет…
— Ее нет дома?
Он покачал головой.
— Эллен? Она сбежала одиннадцать лет назад. У бассейна моя невеста.
— Давно ли ушел Джерри?
— Месяца два. Он перебрался на яхту в июле. Но если говорить о наших взаимоотношениях, то они прервались год назад, когда он уехал в университет.
— Джерри учится?
— Уже нет, — сказал Килпатрик с сожалением в голосе. — Поступил на торговый факультет, мог без труда его окончить. Я готов был оплачивать все, пока он не получит звание магистра. Но он палец о палец ударить не желал, и не спрашивайте почему, я этого не знаю.
Он наклонился над столом и захлопнул книгу с именем сына.
— Джерри употребляет наркотики?
— Откуда я могу знать?
Но его глаза неуверенно скользнули вбок, избегая моего взгляда. Разговор начинал его тяготить по понятным причинам — он боялся впутать сына в историю с убийством.
— Но вы же знаете, что произошло на яхте — девушка прыгнула с мачты…
— Знаю. До меня дошли сплетни с пристани. Но я не знал, что дело в наркотиках…
Он вдруг наклонился и взял стакан с виски, к которому я не прикоснулся.
— Если вы не пьете, то выпью я, — сказал он и опрокинул стакан в рот.
Мы сидели напротив в неприязненном молчании. Килпатрик всматривался в темные и светлые квадраты инкрустированной шахматной доски, словно на ней стояли фигуры, и моих было больше. Наконец он поднял голову и наши глаза встретились.
— Вы думаете, это Джерри дал ей наркотик? — спросил он.
— Вы его лучше знаете…
— Теперь уже нет. Но я подозревал, что он колется. Это было одной из причин нашей ссоры.
— Что он употреблял?
— Не знаю. Но вел себя и говорил так, будто у него крыша поехала, — в его устах это прозвучало странно, но в то же время вызывающе, словно доказательство солидарности с блудным сыном. — Но я слишком много говорю вам, — нервно добавил он.
— Вы можете смело рассказать остальное.
— Остального нет. Это все. У меня был чудесный способный сын, но в один прекрасный день он решил перевернуть свою жизнь с ног на голову и стал мальчишкой на побегушках в порту…
— Откуда его дружба с Армистидом?
— Эта семья купила у меня недвижимость и Армистид воспылал к нему симпатией. Научил его морскому делу, в прошлом году взял с собой на регату в Инсенейд.
— Из Джерри мог бы получиться неплохой моряк…
— Превосходный. Он мог бы дойти на этом шлюпе до Гавайев, — его настроение неожиданно переменилось. — Но кто знает, не забыл ли он и морское дело, как все остальное…
Он встал и подошел к завешенному окну. Приоткрыв занавеску, выглянул наружу, словно дом был окружен.
— Черт подери! — сказал он. — Мы с невестой собирались пойти поужинать, — с неожиданной злостью он повернулся ко мне. — Вы хоть понимаете, что испортили нам вечер?
Вопрос не требовал ответа и Килпатрик это понимал. Он придвинулся к бару, словно надеясь найти за ним бармена, которому можно пожаловаться. Потом открыл голубой блокнот, лежавший у телефона, проверил что-то и снова закрыл его. Вместо блокнота взял чистый стакан, налил в него виски, разбавил водой и поставил передо мной. Я поблагодарил, хотя пить мне не хотелось — я чувствовал, что ночь будет долгой. Килпатрик тоже чувствовал это. Он стоял надо мной, опираясь на стол, с растопыренными ладонями и полным переживаний лицом.
— Послушайте, мистер, — сказал он, — я не такая бесчувственная дрянь, какой… каким вы меня считаете. Джерри был крошкой, когда меня бросила жена. Я не дал ей ни одного конкретного повода для этого поступка, разве что жизнь со мной не была похожа на роман… Но Джерри считает, что это моя вина. Он всегда винит меня во всем, — от обиды он глубоко втянул воздух. — Я в самом деле люблю его! Я хотел сделать для него все, себе отказывал… Но времена изменились, эпоха хеппи-эндов прошла…