Тягомотная мелодия наконец закончилась. Ведь все когда-нибудь кончается. И музыка, и танец, и прием у стоматолога… Молодая учительница с прической Мэрилин Монро порывисто прижалась к нему, затем отстранилась и прошептала: “Спасибо”. Она немного придержала рукав его рубашки, который успел пропитаться ее дорогими духами из Прибалтики, затем, словно испугавшись, неловко оттолкнула. Сафаров, облегченно вздохнув, пошел к стене и сел на стул. Танцевать не хотелось.
Томная печаль его юной души разрасталась – Юрка не отходил от Нелли Ушаковой ни на минуту. И ей было хорошо. Ее разомлевшие от любви зеленые глаза не отрывались от партнера, не замечая ничего и никого вокруг. Никогда раньше она не выглядела такой счастливой. Девочка расцвела. Сафаров же, еще не понимая природы молодой любви, мысленно поставил на Нелли жирный крест, печально опустил голову и вышел в коридор. От шампанского и новых ощущений его подташнивало. Хотелось сменить обстановку. Перед глазами стояло счастливое лицо Нельки, которое нужно навсегда "выветривать" из головы. Зачем мучать себя, если ничего не выйдет?
В самом конце коридора он заметил Димку, щуплого невысокого парня, который всегда был там, где творился какой-нибудь кипишь.
– Димон! – окликнул Марат.
Тот оглянулся и жестом позвал за собой. Они зашли в помещение, называемое “Пионерской комнатой”. Здесь хранились плакаты, знамя, флажки, барабаны и горны, и разная ненужная теперь атрибутика. Кто мог подумать, что эти священные некогда предметы станут мусором, а правительство всерьез станет обсуждать тему запрета деятельности той самой Коммунистической партии, управлявшей страной многие десятилетия?
Центр комнаты занимали сдвинутые столы, за которыми в темноте сидели больше десяти человек. Девочки и мальчики. Веселые и загадочные. Кто-то начал спорить, включать ли свет? Когда лампы зажглись, среди одноклассников оказалась Светка Лавочкина. На ней было белое атласное платье, как у Нелли. Светка выглядела растерянной. Румяные щеки безошибочно выдавали волнение. В следующий миг на потертом столе появилась бутылка водки и бутылка портвейна. Без закуски. И один стакан на всех, который передавали по очереди. Мальчики пили водку, девочки – портвейн. Когда спиртное закончилось, заговорщики, пошатываясь и радостно галдя, вышли в коридор и растворились среди остальных. Теперь танцевалось веселее. Выпившая публика просила быстрые танцы, а не выпившая – медляки. Марату же все равно не танцевалось. Алкоголь, кажется, только усугубил его грусть. Послонявшись по школе, он захотел есть. В столовой несколько таких же голодных, как он, паслись на столах, где немного еды осталось от банкета. В основном это салат из морской капусты, который в ту пору занимал половину полок сельского продуктового магазина.
– Чего грустишь? – к нему подошла Светка. Марат взглянул на зеркало у входа. Что-то выдавало в нем грусть? Он ведь прятал ее как мог.
– Душно здесь. Пойду на воздух, прогуляюсь, – юноша махнул рукой.
– Пошли, я тоже, – ответила она.
Он оглядел ее. Она выглядела очень даже ничего. Черные волнистые волосы до плеч, смуглая кожа, загадочные темно-карие глаза, маленькая родинка на щеке. Хотя косметика творит чудеса, Светка была красивой и без нее. Но… просто подруга, не больше. Потому что она – не Нелли. Он хотел было сделать комплимент девушке, просто ради приличия, но тут вошла разгоряченная танцами и шампанским Наталья, подруга Лавочкиной.
– Светлан, ты куда? Уже уходишь? А это че? – она указала рукой на Сафарова.
– Это не “че”, это я, – ответил Марат.
Светка улыбнулась подруге, пожала плечами и ничего не ответила. Румянец снова вспыхнул на девичьих щеках. Их еще не видели вместе. Тут на выходе из столовой появился раскрасневшийся от танцев и водки Димон.
– О, вы гулять? – он пристально посмотрел на них, словно ветеринар на новорожденных телят. – Все нормально? Вы в порядке?
– В полном ажуре, – ответил Сафаров.
– Ладно, давайте, если будут проблемы, обращайтесь, – Димка обнял их по-дружески. – Клевые вы ребята.
Светка и Марат вышли в теплую июньскую ночь. Луна проглядывала сквозь облака, придавая загадочность окружающему миру.
– Как тебе Елена Ивановна? – спросила Светка, как только миновали школьные ворота. Сафаров шел, смотря себе под ноги.