Глухарев выжидательно молчал.
– Ты ведь не хочешь получить себе еще одного врага? Врага на всю жизнь, – уверенно сказал Сафаров.
– Ха, враг, – ухмыльнулся Глухарев и снова сплюнул в снег. Они остановились, подойдя к краю школьного стадиона, недалеко от того места, где и была та самая драка.
– Еще раз, ты классный пацан, – Марат хотел было завершить разговор рукопожатием, но руки Глухарева словно прилипли к карманам. – Что было, то прошло. Забудем, хорошо?
Глухарев рассеянно пинал пушистый снег перед собой.
– Ладно, давай, пока, – Марат показал, что уходит.
Глухарев расслабленно вынул руки из карманов, достал сигарету, закурил и сплюнул:
– Пока, враг.
Они разошлись в разные стороны. После этого конфликт был исчерпан и несколько лет они не пересекались.
Глава 7. Переезд и в гостях у директора
Этой же зимой Сафаровы переехали в деревню. Родители Марата родом из села, вот и потянуло ближе к земле. Да и в стране начиналась какая-то несусветь. Завели корову, поросят, кур, и понеслась бытовая деревенская жизнь, столь непривычная для городского парня. С раннего утра он проводил много времени в сарае, а летом на грядках. Лопата словно приросла к рукам.
В школе новенького встретили плохо. Его сразу окрестили “городским”. В первый же вечер вывели за школу и слегка побили, чтобы проверить, что за фрукт. Марат стоял за себя, как мог, но здешние были заметно крепче городских. Коренастые, выросшие на физическом труде, упорные и злые от природы. После драки его оставили в покое. Кто-то зауважал, другие терпели. Только одна группа деревенских подростков, жившая в самом дальнем районе, который местные прозвали “Березки”, временами задирала его. Они действовали сплоченно, словно банда. И все знали: случись что с одним из них – завтра на выручку придут остальные. Милиция в деревне вроде была, но Марат ее не видел вообще. Им никто не интересовался, а все драки и склоки проходили без последствий.
Так незаметно пролетели несколько лет. В 91-м распался СССР, похоронив под обломками идеологию последних поколений.
Настал 93-й и подошло время прощаться со школой. Класс готовился к выпускным экзаменам. Сафаров возмужал и выглядел взрослее своих лет. Смуглый, ростом выше среднего, крепкий в плечах, с короткой стрижкой смолисто-черных волос. Он редко улыбался и смеялся, имея вид весьма серьезный. Компании не любил. В деревне традиционно много пили. Сафаров же на попойках скучал и не понимал, в чем заключается неописуемая радость нажраться в хлам паленого суррогата. Он втихаря читал книги и не афишировал свое увлечение. Вообще в деревне не любили тех, кто читает книги. Пил бы водку как все, был бы свой, а увлечение книгами вызывало насмешки и колкости.
Директор сельской школы, Владимир Сергеевич Кормушкин, человек начитанный и интеллигентный, с очками в толстой оправе и выразительными усами, вел урок истории. Весна за окном, наполненная запахами смолистых почек и просыпающейся земли, звала прогулять урок. Сафаров мечтал, глядя на облака.
– Что вы думаете? Какой общественный строй самый успешный? – как сквозь туман до него долетел голос директора.
Наступила тишина. Марат подождал, затем вяло поднял руку.
– Сафаров.
– Такого строя еще не придумали, – ответил он.
– Интересная мысль, – учитель улыбнулся. – И все же, из тех, что придумали, какой самый лучший?
Снова минута тишины, которая показалась минутой молчания в память об усопшем. Учитель подошел к доске, потянулся к мелу, но передумал, взял указку и стал ходить перед классом:
– На сегодняшний день наиболее успешным показал себя демократический строй. Несмотря на очевидные недостатки, связанные скорее с человеческим фактором, развитие демократических стран показало преимущество перед иными формами.
Марат снова поднял руку.
– Сафаров, хочешь что-то добавить?
– Владимир Сергеевич, так получается нам столько лет врали?
– Что значит “врали”?
– Помните слова нашего гимна: “Союз нерушимый республик свободных”. Два года назад СССР распался. Как может “нерушимый” союз развалиться?
Владимир Сергеевич часто заморгал, подыскивая ответ.
– Ну, Союз не сам распался, ему помогли. Горбачев, например…
– Как один или несколько человек могут развалить “нерушимый” союз? Получается, он оказался вовсе не таким “нерушимым”? Колосс на глиняных ногах? Значит мы все это время верили в ложь?!
Класс оживился. Спорить с директором школы осмелится не каждый.
– А где тогда правда? Может и то, что он “созданный волей народа”, это тоже вранье? – не унимался Сафаров.