И как же он мог дать маху, чтобы мусору такое ляпнуть! А ведь предупреждали кореша: «Будь всегда начеку, не сболтни лишнего!» Время вспять не повернуть, а сказанного не воротишь!
Щелкунов удовлетворенно хмыкнул и, продолжая в упор смотреть на парня, задал один из главных вопросов:
— Кто такой Конь?
Красный как вареный рак Веня молчал. Закинутую ногу, которой он демонстративно покачивал, смиренно поставил на пол, — как-то оно само получилось, ладони положил на колени. Сидел, как школьник, который панически боялся вызова к доске. Однако сейчас перед ним был не строгий школьный учитель, что поставит двойку за невыученный урок, а человек, обличенный немалой властью, от которого зависит его дальнейшая участь.
— Говори, иначе будешь один отвечать за оба убийства, я тебе это быстро устрою, — подстегнул вконец растерявшегося Мигулю Виталий Викторович (куда только подевались прежняя Венина бравада и наглость). — За всех лямку будешь тянуть…
— Конь — это кличка. По-настоящему зовут его Игнат Коноваленко, — наконец разлепил губы Веня, что далось ему явно с трудом. Отвечать одному за всех очень не хотелось. Тем более что он лично никого не убивал… — Это дружок Сени Шиловского, моего родственника по матери. Вернее, по ее сестре. Троюродный брат он мне… А Конь этот, Коноваленко то есть, недавно освободился, — сказал Мигуля, сильно волнуясь. — Страшный тип…
— Кто был с вами третий, Сеня Шиловский? — уже догадался майор Щелкунов.
— Он самый, — тихо произнес Веня и опустил голову. Сдавать Шиловского было тяжелее, нежели бывшего зека Коноваленко. Все же родня. Однако сейчас лучше говорить все, что от тебя ждут. Иначе кранты! С этим майором, судя по всему, шутки плохи…
— Кто убивал? — строго спросил майор Щелкунов.
— Я не убивал, — поспешил ответить Вениамин и съежился, словно в ожидании удара.
— А кто тогда? Говори! — жестко потребовал Виталий Викторович, вонзив в него острый взгляд.
— Так Конь убил, — последовал вроде бы искренний ответ самого молодого налетчика. — Сначала доктора, а потом дочку его.
— Поподробнее рассказывай, все с самого начала, — уже приказал майор Щелкунов.
— Ну, мы открыли дверь. Вошли…
— Я сказал — с самого начала, — повторился начальник отдела по борьбе с бандитизмом городского Управления милиции. — Как вы втроем повстречались, где это произошло, кто из вас первый предложил грабануть доктора… Ну и так далее…
— Мы повстречались с Сеней Шиловским около пивнушки на Достоевского, — начал «с самого начала» Мигуля.
— Когда это было? — перебил Веню Виталий Викторович, черканув что-то в своем блокноте.
— В воскресенье одиннадцатого апреля, — ответил Веня, покопавшись в памяти.
— Дальше? — потребовал Щелкунов, подняв голову от блокнота и приготовившись слушать.
— Выпили с ним по кружке пива, потом по второй. Хотели еще выпить, а денег-то и нет больше. Вот Шиловский и говорит, мол, неплохо бы где-нибудь денег раздобыть. «Только вот, — говорит, — где?» Я ему: так я знаю, мол, где деньгами можно разжиться, и немалыми. «И где же?» — спрашивает он меня. «Да у соседа моего, — говорю. — Через дом от меня доктор Гладилин живет, известная личность в городе. У него денег — тыщи! И цацки недешевые имеются, что жене его принадлежали да дочка ныне носит…» Ну то есть кольца, там, сережки, брошки разные… — угодливо поправился Веня, искоса глянув на майора, сидящего напротив и не сводящего с него взора. — Ну, Сеня меня спрашивает: откуда, мол, знаешь? Я ему и отвечаю: верно, мол, говорю, мне об этом племянница этого доктора рассказывала…
— Эльвира? — спросил майор.
— Ну а кто еще? — снова глянул на Виталия Викторовича Мигуля. — У доктора одна племянница имеется — Эльвира.
— Точно говорила? — недоверчиво поинтересовался Щелкунов, испытующе глянув на парня.
— Ага, — последовал ответ. — Со всеми подробностями.
— Это с какой стати она тебе рассказывать будет? — продолжал сомневаться Виталий Викторович.
— Ну у нас с ней это… было… — произвел не очень приличный жест Вениамин Мигуля. — Вот она и разоткровенничалась.
— Я-асно… — протянул Щелкунов, и антипатия к Эльвире Полищук, возникшая с самого начала, укрепилась. Не зря, выходит, она ему сразу как-то не понравилась. Имелось в ней что-то такое необъяснимо дьявольское! — Дальше рассказывай, — потребовал Виталий Викторович, давая понять собеседнику, что отмолчаться не удастся.