— Ясно, — буркнул Рожнов и заторопился к выходу.
Из морга Валентин выскочил как ошпаренный. Торопился старший оперуполномоченный не напрасно: он успел заметить уже поворачивающего за дом гражданина в синем костюме, прибавил шагу и потопал за ним на положенном расстоянии, то есть начал «вести». Дело привычное, к тому же молодой мужчина даже ни разу не проверил, есть ли за ним слежка или нет, чувствовал себя в полнейшей безопасности. Рожнову не нужно было особо прятаться, опасаясь быть раскрытым.
Человек, за которым шел Валентин, привел его к зданию, где размещался Городской совет. Выходит, что не соврал санитару в морге.
Старший оперуполномоченный вошел в здание Городского совета если не как к себе домой, то уж точно, как будто бы бывавший в этом здании не однажды. Мельком глянув на стенд с фамилиями руководителей отделов, он спросил у дежурного, сидящего на входе:
— Мне нужен начальник отдела по учету и распределению жилой площади товарищ Зигмантович. Это не он только что прошел мимо вас в синем костюме?
— Нет, что вы, — почтительно ответил дежурный, признав, очевидно, в Рожнове человека из руководящего звена, — это был товарищ Кондратьев, председатель плановой комиссии.
— Благодарю вас, — продолжая выдерживать роль неизвестно какого, но начальника, изрек Рожнов и степенно вышел из холла Горсовета на улицу. На лице его читалось удовлетворение, поскольку в деле Эдуарда Кочемасова появился новый фигурант…
На следующий день эксперты выдали пока неполное предварительное заключение по рубашке-тенниске. Помимо того, что на тенниске бурые пятна действительно являлись человеческой кровью, оказалось, что рубашку давно не стирали и не носили уже лет восемь-десять. Похоже, все это время она так и лежала в коробке из-под обуви в квартире Эдуарда Кочемасова. Так что два вопроса уже нашли свое разрешение — тенниска не принадлежала Кочемасову. И на ней находилась именно человеческая кровь. Однако основные вопросы остались без ответа: чья это рубашка и почему Эдуард Кочемасов ее столь долгое время хранил. Зато стало ясно, что дело Кочемасова очень даже не простое.
Глава 5. Что за цацки в коробках?
Коня «стреножили» недалеко от деревни Караваево, что тринадцать лет назад вошла в границы города и была включена в состав Ленинского района в северо-восточной части города. Патрулировавший местность конный милицейский наряд приметил человека, одиноко шагающего по проселку, ведущему из деревни Караваево в поселок Осиново. Человек показался патрульным милиционерам подозрительным и был остановлен для проверки личности. (Позже, когда их спросили, почему одиноко идущий по дороге человек показался подозрительным, они не нашлись, что ответить. «Просто какое-то чувство сработало», — признался один из них.) Каких-либо документов, удостоверяющих личность, у гражданина не оказалось. Когда его попросили назваться, он сказал свои имя и фамилию: Гришаев Игнат.
— А отчество? — спросил один из милиционеров.
— Так это… Иванович, — прозвучал ответ.
Слова подозрительного гражданина доверия у патрульных милиционеров не вызвали, и он был препровожден в городское отделение милиции, где имелся словесный портрет разыскиваемого гражданина Игната Коноваленко. Поначалу вроде бы ничего особенного не отметили: мужик как мужик, таких в окрестностях города, почитай, девять на десяток. Когда же милиционеры догадались сравнить имеющийся словесный портрет с обликом задержанного мужчины, то оказалось, что перед ними не кто иной, как объявленный в розыск и обвиняемый в тяжком преступлении, совершенном в Академической слободе, Игнат Павлович Коноваленко по кличке Конь. При личном досмотре гражданина Коноваленко были обнаружены деньги в размере пяти рублей с мелочью и серебряные часы, на обратной стороне которых была выгравирована надпись:
«Дорогому Степану Гавриловичу от коллектива врачей клиники в день его сорокапятилетия».
— Откуда такие знатные часики? Уж не на день рождения ли подарили? — хмыкнув, спросил его следователь из следственной группы при милицейском отделении и посмотрел на Коня так, как сморят учителя на школьника, попавшегося на экзамене со шпаргалкой.
— Нашел, — ответил Конь и нахально посмотрел в глаза следаку. Мол, доказывай, мусор, коли имеется такое желание, а я тебе в этом деле не поддужный[2]…
В этот же день Игната Коноваленко препроводили под конвоем в отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством города Казани. Прежде чем поместить в камеру, решили допросить. Майор Щелкунов, положив перед задержанным краденые часы, задал тот же самый вопрос: