— Он действительно вернулся. Поэтому мы и ускорили переезд.
— А где он может быть в это время?
— Не знаю, — пожимает плечами Вера. — Навряд ли кто- нибудь скажет, что он делает и где бывает…
— Какой беспокойный старичок!
— Он, если услышит, покажет вам такого "старичка"… — улыбается Вера и поднимает свой чемодан. Андреев тоже берет вещи. — Ждем вас в воскресенье! — напоминает Вера, спускаясь по лестнице.
— Приду! А куда все-таки мог деться ваш дядя — пардон, гражданин Танев?
— Загляните в старый дом, где у него гараж, — советует Вера, уже с нижней площадки. — Он там часто бывает.
Снова "старый дом". Хорошо, что на всякий случай я узнал адрес и этого памятника старины. И даже вчера вечером посетил его, не информируя вас об этом подробно.
Сажусь в трамвай, несмотря на давку, потому что пошел дождь, а славные руины находятся аж по ту сторону Горного Лозенца. Выхожу на нужной остановке и собираюсь идти дальше пешком, но замечаю телефонную кабину, и это наводит меня на одну мысль. Этим утром я был у шефа и кое-что ему пообещал, а сейчас как раз собираюсь нарушить обещание. После недолгих колебаний жертвую две стотинки на разговор с управлением.
На улице, как я уже заметил, идет дождь. Не сказал только, что дождь приличный. Хорошо, что место назначения— всего лишь через две улицы. Старый дом находится на участке, обнесенном деревянным забором. Внутри — пять-шесть облезлых деревьев, не считая густых зарослей высохшего бурьяна. В этот мрачный, дождливый день здание выглядит весьма неприветливо. Одна из полуразрушенных построек, сохранившихся еще кое-где со времен бомбежек. Фактически от дома остался нижний этаж, приспособленный под гараж. А от второго этажа осталась лишь комнатка с заколоченными окнами. Здание, очевидно, было не только разрушено, но и горело. На фоне низкого темно-серого неба оно кажется почти черным.
Старый дом… Таинственный дом… Баскервильская собака. Впрочем, не будем преувеличивать. Собаки нет. Однако дом выглядит достаточно таинственным и совершенно пустым. Исключая, может быть, привидения. Но ничего, при отсутствии других свидетелей приступим к допросу привидений.
"Допрос привидений" — надо будет предложить этот сюжет моей знакомой художнице. Жалко, что я раньше не догадался. С этими мыслями приближаюсь к гаражу. Широкие двойные ворота заперты на замок. Замок массивный, тяжелый. Снаружи — никаких признаков машины. Медленно обхожу здание, пока не оказываюсь на противоположной стороне у входа на лестницу. Здесь дверь не заперта. Более того, двери нет вообще. Поднимаюсь по лестнице до конца, то есть до площадки второго этажа. Внимательно изучаю обстановку при дневном освещении, вплоть до таких деталей, как кнопка для включения электрического света. Вместо кнопки, однако, зияет отверстие, при этом без провода. Справа — дверь, очевидно, вход в единственную комнату. Приближаюсь к двери, прислушиваясь, и как раз в этот момент дверь резко распахивается. Этот факт для меня несколько неожиданный. Как и тот факт, что в руке у меня неизвестно каким образом оказывается пистолет.
Вот он, значит, искомый Танев. Дожили все-таки до волнующей встречи. Только не думайте, пожалуйста, что перед нами бородатый бандит с черной повязкой на правом глазу. Человек, стоящий у входа в комнату, невысок, плечист, чуть покрупнее своего брата. Образец элегантности. Хороший темно-серый костюм, белоснежная рубашка, светло-серый галстук, седоватые, аккуратно подстриженные и причесанные волосы, гладко выбритое матовое лицо, на которое годы не наложили особого отпечатка. В темных глазах есть что-то от наглого спокойствия брата, но взгляд гораздо живее и значительно высокомернее. Вышеупомянутый взгляд скользит по моему лицу и вопросительно останавливается на пистолете.
Танев едва заметно кивает.
— Вот где, значит, зимует искомый рак, — говорю я несколько сердечнее.
— Так"? Это на каком жаргоне? — поднимает одну бровь Танев. — И что за манера — размахивать перед моим лицом пистолетом? Кто вы, собственно, такой?
Не выпуская из правой руки пистолета, достаю левой служебное удостоверение и показываю любознательному гражданину Таневу.
— А!.. А я принял вас за вора. Насколько мне известно, милиция уже давно не пользуется пистолетами в беседах с мирными гражданами.
— Совершенно верно, — киваю. — И не "давно", а с самого начала. Однако это касается только мирных граждан. А вы не из мирных, как я имел случай заметить одной вашей родственнице.
При этих словах я шутливо грожу Таневу пальцем, насколько пистолет позволяет мне это делать.