РОВНО ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ минут после восьми мистер Джордж Хэдленд был «откопан» и стоял с мистером Нэркомом в доме Роуз Вальмонд, слушая историю Роуз Вальмонд из ее собственных уст.
Роуз была представительницей того типажа, о котором все слышали, но который почти никто, по правде говоря, не встречал.
Это была женщина с ангельским лицом.
Как огорчала ее необходимость снова рассказывать эту историю о насилии и убийствах, можно было представить, слыша дрожь в ее сладком голосе, видя болезненное подергивание ее нежного рта и слезы, которые так легко выступали из ее нежных глаз.
– Мистер Хэдленд, я с трудом могу смириться с тем, что это вправду происходило, – сказала она пафосно. – Я не знаю этого мистера Баррингтона-Эдвардса, но я слабая женщина, и мне кажется ужасным восставать против такого злодея, как он. Но я не могу больше держать это в себе. Я чувствую, что это было бы равносильно соучастию, и мысль о том, что если я буду молчать, это, возможно, приведет к жертвам, почти свела меня с ума.
– Я вполне понимаю ваши чувства, мисс Вальмонд, – начал Клик, тронутый до глубины души ее глубоким страданием. – Но могу ли я сказать, что я думаю, что вы все сделали правильно? Я еще никогда не слышал, что Бог – это что-то, кроме Любви, для тех, кто выполняет свой долг, и вы, конечно, выполнили свой – перед собой, человечеством и Богом!
Прежде чем она смогла ответить, из прихожей послышались шаги, и глубокий, красивый мужской голос произнес:
– Роуз, Роуз, дорогая, я готов сейчас, – и почти в тот же момент высокий, стройный мужчина в одежде священника переступил порог и вошел в комнату. Он остановился, увидев остальных, и поспешно извинился.
– О, простите меня… – замялся он. – Я не знал, что у вас посетители, дорогая, иначе… А? Мистер Нэрком, если не ошибаюсь?
– Да, мистер Вальмонд, – ответил суперинтендант, протягивая руку для приветствия. – Это я, а это мой друг и помощник, мистер Джордж Хэдленд. Мы только что говорили с вашей сестрой о том, что она видела.
– Ужасно… Ужасно… Вот правильное слово, мистер Нэрком. Как и вы, я никогда не слышал об этом до сегодняшнего дня. Вы можете поверить, что это потрясло меня до самой души…. Рад встрече с вами, мистер Хэдленд. Новый ученик, а, мистер Нэрком? Еще один, пошедший по стопам великого Клика?.. Кстати, я вижу, что вы потеряли связь с этим удивительным человеком. Я видел вашу рекламу в газете на днях. Есть хоть какой-нибудь ключ к его местонахождению?
– Ни малейшего!
– Ах, это очень плохо. Исходя из того, что я слышал о нем, он бы быстро справился с этим делом, если бы взялся за него. Но прошу прощения, я спешу, у меня очень мало времени… Руоз, дорогая, я собираюсь навестить отца Бернса сегодня вечером и по дороге остановлюсь в приюте, так что если у тебя, как обычно, будет посылка для детей…
– Она наверху, в моей часовне. Пойдемте со мной… если джентльмены извинят нас, я оставлю их на мгновение… я принесу ее.
– Разве мы все не можем подняться в вашу часовню, мисс Вальмонд? – вставил Клик. – Я хотел бы, если вы не возражаете, взглянуть на сад Леммингем-Хауса из окна, где вы стояли в ту ночь, и попросить вас объяснить, где и что происходило.
– Да, конечно, проходите… – ответила дама и сразу же направилась к выходу из комнаты. Едва пройдя полпути вверх по лестнице, они оказались рядом с открытым дверным проемом, ведущим в комнату, слабо освещенную лампой под абажуром.
Там же, сгорбившись в глубоком кресле, сидела пожилая женщина. Ее дрожащая голова склонилась над руками, которые двигались беспокойно и бесцельно – на манер слабоумной, – а лицо едва можно было разглядеть сквозь вуаль распущенных седых волос.
Клик едва успел вспомнить рассказ Нэркома о полубезумной матери мисс Вальмонд, когда хозяйка, приглушенно вскрикнув, забежала в комнату.
– Почему ты себя так ведешь, мама? – мягко спросила она. – Зачем ты встала? Что ты здесь делаешь, дорогая? Я думала, что ты все еще спишь… Когда ты спустилась сюда?
Безумная женщина просто бормотала и качала головой, не отвечая и не обращая никакого внимания на вопросы дочери.
– Это одна из ее плохих ночей, – объяснила мисс Вальмонд, когда вышла и присоединилась к остальным. – Мы ничего не можем с ней поделать, когда она такая… Гораций, тебе придется сегодня вечером прийти домой раньше обычного и помочь мне уложить ее в постель. – Затем мисс Вальмонд отправилась дальше, наверх, пока они наконец не добрались до своего рода кельи, где лик Мадонны смотрел сверху вниз на входящих, а мрачные ниши озаряло пламя восковых свечей.