Булл досадливо хмыкнул.
Никаких сведений о племяннице или какой-нибудь компаньонке нет. Хозяин отеля помнил, что леди уехала вместе с братом, который приехал из Лондона, человеком небольшого роста, с седой бородкой, в очках с толстыми стеклами. Тогда ей было около 50 лет.
— Благодарю, — сказал Булл и дал отбой.
— Дайте сообразить, — сказал комиссар, придвигаясь и беря в руки карандаш. — Мне кажется, это наиболее странный случай в нашей практике, Булл. В нашем распоряжении два трупа мужчин. Оба, почти определенно, Крейки — Симон и Давид. Я думаю, что следует принять идентификацию американского доктора как правильную. Теперь о цвете лица.
— Уже установлено, сэр, — сказал Булл. — Я позвонил в морг и попросил потереть лицо убитого. Это совершенно определенно Симон Крейки, лицо которого чисто выбрито и покрыто краской в цвет загара.
Дебенхэм изумленно взглянул на Булла.
— Почему, Булл? Зачем все это?
— Вот именно, сэр. Это-то и делает все таким ужасным. Здесь, несомненно, замешан умный человек. И будь я проклят, если я знаю, чего он добивался, гримируя труп Симона Крейки. Его ли это ошибка, или мы топаем по проложенной для нас тропинке? У меня такое ощущение, будто меня приглашают куда-то и говорят: «Входите, мы ждем вас». Но как только я вхожу, все делают вид, что ничего не знают.
Комиссар положил карандаш.
— Давайте начнем сначала. А вот и Драйден. Входите, Драйден, и садитесь. Курите. Я хочу, чтобы и вы послушали. Ну, говорите, Хамфри, только покороче.
— Хорошо, сэр. Я начну с предложения, что это Симон Крейки. Он найден мертвым в доме мистера Артурингтона, когда хозяин вернулся из Франции, где провел всю зиму. Все, по чему можно было опознать убитого, убрано. Лицо выбрито и выкрашено в цвет загара.
Драйден недоверчиво свистнул.
— Кругом ничего не тронуто. Никаких следов насильственного вторжения. Никто из слуг не признал в убитом кого-нибудь из посетителей мистера Витта. Витт сейчас находится на пути в Австралию на пароходе «Южный Крест». Следующее событие — рапорт моего человека о том, что миссис Баррет поехала на Теобальд-Роуд, в дом Крейки. Перед этим она справлялась о каком-то письме и явно нервничала, ожидая почтальона. Я тоже поехал на Теобальд-Роуд. Дом Крейки был заперт, а когда я проник внутрь, то обнаружил Давида Крейки мертвым, но еще теплым. Он был убит ударом по голове, как и тот, другой человек на Редклиф-Корте. Это обстоятельство и то, что миссис Баррет живет рядом с тем домом, где был найден первый убитый человек, обнаруживает какую-то связь. Миссис Баррет возвращается на Теобальд-Роуд уже после смерти Давида Крейки и берет бумаги с его конторки. Я еду к ней домой в одиннадцать часов вечера. И тут начинается забавная история.
Инспектор Булл положил заявление, аккуратно написанное Симоном Крейки, на стол комиссара.
— Она отдала мне векселя и это заявление, сказав, что не знает, в чем тут дело. Она не оказывала услуг Симону Крейки, по крайней мере так она уверяет. На следующий день я нашел вот это письмо к Лейтону, поверенному в Грей-Инне по делам Симона Крейки. В Редклиф-Корте три дома: в одном живет мистер Артурингтон, в другом — Барреты, в третьем — Лейтон. Я поехал в контору Лейтона и посмотрел завещание Симона Крейки. Потом — к поверенному его брата и сестры — Тимоти Уэллсу в Линкольн-Инне и посмотрел их завещания. Практически все наследство по каждому из завещаний переходит дочери Симона Крейки.
Комиссар и Драйден слушали с нарастающим интересом.
— Но, сэр, дело в том, что никто никогда ничего не слышал об этой дочери, то есть никто на Теобальд-Роуд. Старый клерк Уэллса слышал о ней в последний раз в 1915 году. К завещанию Симона Крейки были приложены какие-то конфиденциальные бумаги, но на следующий день после смерти старого Уэллса Симон Крейки забрал их. Дальше идет следующий интересный пункт. Симон Крейки за несколько месяцев до своей смерти взял из Среднего и Южного банка 50 000 фунтов в банкнотах по одному фунту и закрыл свой сейф в Чансери-Лейн. У него оставалось еще 50 000 фунтов, или даже больше, в этом же сейфе в разных ценных бумагах. Но они исчезли.
Инспектор Булл замолчал и взглянул на комиссара Дебехэма.
— Итак, — сказал комиссар с легкой улыбкой, — у вас есть завещание, составляющее 100 000 фунтов, которые исчезли, дочери, которую вы не можете найти.
— Точно так, сэр. И более того. По завещанию Давида Крейки ей должно достаться около 50 000 фунтов.
Молодой Лейтон вспомнил, что Симон Крейки собирался сделать очень важное заявление первого апреля. Теперь вы видите, сэр, как все это связано с миссис Баррет. Ее услуги, какими бы они ни были, кончались первого апреля. До этого срока она получила 5000 фунтов, о которых Симон Крейки пишет как о предварительной плате за ее услуги. Вот что интересно, сэр.
— Все это так, — сказал комиссар. — Однако… — он покачал головой и нахмурился.
— А что за женщина миссис Баррет, какого сорта? — спросил Драйден.
— Она дочь графа Риплея, — медленно ответил комиссар. — Увлекается лошадьми, бегами. Ходят слухи, очень много проиграла на этом. Думаю, была в долгах. Ее муж, археолог, — сын торговца, сколотившего себе состояние продажей мебели. Злые языки болтают, что они не очень ладят. И все же, Булл, я готов поклясться, что она говорит правду.
— Я тоже, сэр. Итак, миссис Баррет показала, что, когда в тот день она пришла к Давиду Крейки в первый раз, он был уже мертв. Она испугалась и ушла. Потом вспомнила, что забыла там свой зонтик, и пошла туда еще раз. Вот тогда она и взяла свои векселя. И вот что интересно: она говорит, что в первый раз векселей там не было — ни перед ним, ни на столе, ни на полке конторки.
Комиссар наклонился вперед.
— Что это значит, Булл?
— Это значит, что убийца Давида Крейки был еще в лавке, когда миссис Баррет первый раз пришла туда. И с векселями и соглашением…
Внезапно Булла осенила мысль:
— …которые он взял, если ее рассказ правдив…
Комиссар докончил его фразу:
— …с мертвого тела Симона Крейки.
— Да, сэр. Это подходит. Но вот что меня смущает. Миссис Баррет не из тех, кто поддается панике. По-моему, она способна взять с мертвого тела бумаги и уйти с ними.
Комиссар покачал головой:
— Я не думаю, что она убила Крейки, Булл. И более того, я не думаю, что она лгала вам относительно этой расписки, освобождающей ее от уплаты долга. Если бы она знала о ней, зачем ей было волноваться?
— Я думал об этом, сэр. Тогда можно взглянуть на это с другой стороны: а действительно ли Симон Крейки писал эту расписку?
— Это идея. Покажите ее Артурингтону, — сказал комиссар.
Шел дождь. Мистер Пинкертон был в смятении. Уже пять часов пополудни. А он ничего не ел с восьми утра. Сейчас он сидел за столом одного из ливерпульских кафе на Ранглей-стрит, уставясь на чай и вареное яйцо. Когда он за них заплатит, у него останется на все про все только три полупенса. А билет до Лондона стоит 25 шиллингов. Но не финансовое положение, как бы отчаянно оно ни было, расстраивало маленького валлийца. Он с радостью перенес бы голод и холод, служа Скотланд-Ярду и инспектору Буллу. Горько было переносить эти невзгоды, абсолютно ничего не достигнув, — мисс Портер словно растворилась в воздухе.
Они сошли с поезда на станции Лайм-Стрит. Вместе с чемоданом мисс Портер пересекли пути. Никуда не сворачивая и не останавливаясь, добрались до отеля «Адельфи Мидланд» (мистер Пинкертон видел, как она вошла туда) — и все. Мисс Портер исчезла.
Он следил за входом и выходом, робко расспрашивал рассыльных и водителей такси. Однако никто ее не видел. То же самое подтвердил и портье гостиницы, глядя на мистера Пинкертона с большим подозрением.
В пять часов он, наконец, покинул свой наблюдательный пункт и отправился чего-нибудь поесть.
Знала ли мисс Портер, что за ней следят? Как ему теперь вернуться в Лондон?
Если мисс Портер обнаружила слежку и старалась скрыться от него, значит, по определенной причине. Значит, необходимо сейчас же дать знать об этом инспектору Буллу. Но у мистера Пинкертона не было денег, он не мог ни послать телеграмму, ни позвонить по телефону. В любом случае мысль о звонке из Ливерпуля в Лондон пугала его. Это не для него. Почта — вот его единственное средство сообщения на большие расстояния. У него еще оставались деньги на почтовую марку. Надо бы пойти куда-нибудь, где можно достать бумагу и конверт бесплатно. Но главное — ему нечего есть и негде спать. Он может, конечно, пойти к сестре жены. Но мистер Пинкертон любил жену и не любил ее родственников, поэтому он лучше переночует где-нибудь в парке и вообще ничего не станет есть. Наконец он решил пойти в ближайшее отделение полиции и там объяснить ситуацию.