— Ну, входите. Сначала умойтесь, а потом расскажите мне, что случилось. Надо быть осторожней и не пускаться в путь так далеко без денег.
Но никакие прозаические советы, сколько бы их ни было, не могли охладить пыл маленького седого человека, чья жизнь достигла апогея, когда инспектор Акинс, сердечно похлопав по плечу, передал его заботам своего шурина. Однако он вынужден был подождать по той простой причине, что инспектор Булл просто-напросто отказался его слушать, пока сам не побрился, не оделся и не сел за стол завтракать. И вот тогда, наконец, мистер Пинкертон получил возможность рассказать всю свою историю.
— Я никак не могу решить, то ли она догадалась и удрала от меня, то ли я просто потерял ее.
— А зачем вы вообще-то последовали за ней?
— Потому что в ней есть что-то странное. Почему она отправилась покупать несколько пустяковых вещей так далеко, в универмаг Сельфриджерс, когда все это могла купить в любом галантерейном магазине в Кадмен-Тауне?
Когда они покончили с едой, часы на камине пробили четверть восьмого. Инспектор Булл поднялся.
— Олл райт! Сейчас мы туда поедем и посмотрим, что все это значит!
Инспектор Булл позвонил у двери дома мисс Портер на Чок-Фарм-Роуд. Однако никто не отозвался на трель звонка.
— Никого нет, — предположил мистер Пинкертон через несколько минут ожидания.
Инспектор Булл позвонил еще раз. Опять молчание. Он забарабанил кулаком в дверь. Звук отдался гулким эхом в доме и замер в его пустоте.
— Обойдем сзади.
Они спустились со ступенек лестницы и через боковой проход вошли в садик. Инспектор Булл огляделся. Все здесь было по-прежнему. Он подергал дверь, ведущую в моечную. Заперто. Он прислушался. В доме ни звука. Внезапно Булла охватила тревога. Было что-то зловещее в этом доме. Даже бледное апрельское солнце, пробившееся сквозь облака, не рассеивало тревогу. В глубине этого молчаливого дома таилось что-то страшное. И все, что ему вспомнилось — и та яма с мертвыми котятами, бархатный голос и жесткое злое лицо, подделанный почерк, кошки, бродящие по дому, — все казалось теперь зловещим и предвещавшим беду…
— Мы должны войти внутрь, — мрачно сказал инспектор.
Он отступил от двери шага на два и своим мощным плечом ударил в дверную панель. Дверь треснула. Мистер Пинкертон смотрел, широко раскрыв глаза.
— Разве так полагается? — пролепетал он, бледнея.
— У меня есть ордер. Я изменю дату, если это понадобится. Туда надо попасть.
Он опять отошел и потом ринулся вперед. Панель проломилась внутрь. Инспектор Булл просунул руку в образовавшееся отверстие, отодвинул засов и снял цепь. Он вошел и прислушался. В доме было тихо, как в могиле. Вслед за ним робко вошел мистер Пинкертон и остановился, глядя на своего друга с некоторым испугом. Обычно добрые глаза Булла были суровыми.
Он прошел на кухню. Помещение казалось нежилым, и трудно было себе представить, что кто-то когда-то тут жил. Мистер Пинкертон следовал за ним, как тень. Они прошли через темную, пахнущую виноградным суслом столовую и вошли в гостиную, где Булл тогда ожидал, пока мисс Портер ходила наверх подписывать бумагу. Он быстро взглянул на диван, где тогда спала кошка, молча повернул в холл и начал подниматься по лестнице.
Тимоти Уэллс завтракал с мадемуазель Франшетт Дюпре в ее очаровательных апартаментах на Парк-Лейн.
— Извини, что я так рано потревожил тебя, дорогая, — сказал он, откидываясь в кресле и улыбаясь ей через столик.
Мадемуазель Франшетт лениво наблюдала за ним. Тонкая улыбка играла на ее губах. Она не была красавицей, но была очень привлекательной и пикантной.
— О, мой ангел, вы можете ничего не говорить мне. Я знаю все, что вы скажете.
— Но послушай, Фраишетт!
— О нет! — две маленькие ручки поднялись, деликатно протестуя. — Я говорю, что ты не должен мне ничего объяснять. Ты хочешь сказать, что все кончено. Да? Но все в порядке. Скажи, она выйдет за тебя замуж?
Приятная улыбка на лице мистера Уэллса постепенно растаяла:
— Франшетт, я хочу, чтобы ты поняла…
Его опять прервали:
— Я все поняла. И не хочу ничего обсуждать. Это все. Я буду рада знать, что Тимоти счастлив, если он будет счастлив, если он будет счастлив. Мой Бог! Почему ты думаешь, что я буду страдать? Может быть… несколько дней… А потом… Жизнь так коротка. Она очень коротка! Черт возьми! Давай кончим завтрак и скажем друг другу «прощай»! Отправляйся в свое кафе, к своей работе.
— Это не кафе. Это юридическая контора.
— Я знаю, знаю, знаю. Я не хочу об этом говорить! Уходи, уходи! Я закричу!
Она схватилась за голову и вскочила на ноги. Блестящие глаза ее засверкали. Она затопала ногами.
Тимоти Уэллс схватил шляпу и удалился. В коридоре он отдышался, поправил волосы и галстук.
— Вот и все! Ну, через несколько дней она успокоится.
Выйдя из лифта, он щедро дал мальчику на чай, кивнул швейцару и сел в такси.
Когда он ушел, Франшетт вздохнула с облегчением. Когда вошла горничная, она сказала ей:
— Мистер Уэллс ушел, Люси. Я не хочу видеть никаких других мужчин в течение 15 лет. Ты слышишь?
— Да, мисс Крэг, — сказала Люси. — Мистер Педж заходил вчера.
— Если еще придет, скажи, что я уехала из города на неопределенное время.
ГЛАВА 13
Поднявшись наверх, инспектор Булл остановился и с изумлением огляделся вокруг. Слева он увидел открытую дверь и направился к ней. Ноги его буквально тонули в мягком китайском ковре. Мистер Пинкертон с бьющимся сердцем шел следом. Никогда в жизни не видел он такой элегантной комнаты, ну разве что в кино. Он был в полном восхищении. Но инспектор Булл окинул комнату мимолетным взглядом и тут же исчез в другой. Услышав звук открывающейся двери, мистер Пинкертон поспешил за ним. Следующей комнатой была спальня. Огромная кровать занимала почти всю ее площадь, но тем не менее и она была богато обставлена. Пока мистер Пинкертон оглядывался вокруг, инспектор Булл уже исчез в холле, а когда и маленький валлиец последовал за ним, то увидел его, стоящего на коленях перед дверью в конце холла.
— Это здесь, — сказал инспектор. — Штора спущена, но я отчетливо чувствую запах.
— Какой запах? Чего? — лицо мистера Пинкертона побледнело.
— Хлороформа, — инспектор поднялся на ноги. — Отойдите в сторону, — коротко сказал он.
Мистер Пинкертон поспешно отскочил.
Могучий торс инспектора Булла сокрушил тонкую дверь. Подняв руку, он щелкнул выключателем. Мистер Пинкертон заглянул в дверной проем.
— О, небеса! — пролепетал он.
Стоя в дверях, они молча созерцали на полу крохотной комнаты аккуратно застывшие тела восьми красивых кошек. У каждой вокруг головы липкой лентой была привязана ватная повязка. Из комнаты тянуло тошнотворным запахом хлороформа.
— Они все мертвы, — грустно сказал Булл. Он любил кошек. Мистер Пинкертон стоял, раскрыв рот. — Странно, — пробормотал инспектор. — Похоже на экзекуцию. Он вернулся в холл. — Оставим их пока здесь. Тут есть еще один этаж. Давайте посмотрим еще там.
Лестница, которая вела наверх, была без ковра. Впереди шел инспектор Булл, мистер Пинкертон следовал за ним, будучи не в силах ни о чем думать. Странная сцена, которой они только что были свидетелями, казалось, не имела никакого смысла. Однако было ясно, что это обдуманное, преднамеренное уничтожение.
Наверху было две комнаты. Одна — пустая, совсем без мебели. В другой стояла простая, железная, односпальная кровать, дешевый некрашеный комод, два дешевых стула. На стенах, оклеенных дешевыми розовыми бумажными обоями, висела пара картин неопределенного содержания. В углу стоял старый умывальник. Инспектор Булл все внимательно осмотрел и провел пальцем по дну таза под умывальником.
— Пошли вниз, — коротко сказал он.
В отличие от мистера Пинкертона его поразила не роскошь комнат на втором этаже, а резкий контраст между этими комнатами и теми, дешевыми, наверху. Этот контраст настолько бросался в глаза, что невольно настораживал.