А вместе с тем действия его были достаточно просты. В качестве тайника он использовал ризницу в церкви Святого Петра. Там было безопасно: в церкви его считали уважаемым человеком, и поэтому у него был свой ключ от церкви. В полиции его тоже весьма уважали.
Из Парижа он прилетел на самолете через Кройдон в понедельник. Во вторник он убил Симона Крейки и тотчас отправился на вокзал Виктория, где смешался с толпой пассажиров, только что прибывших в Лондон на пароходе из Франции. Он даже поругался с кем-то на стоянке такси, чтобы его заметили. А на следующее утро он отправился вместе с агентом в свой дом, где и было обнаружено тело убитого Симона Крейки. Некоторое время я во все это верил. А остальное было просто.
— Почему вы думаете, что он любил Джоан? А нападение, которое он совершил прошлой ночью…
— Это не было нападением. Сначала я его не подозревал. Я подумал на Уэллса, и эту женщину, мисс Мандель. Было ясно, что это сделал кто-то из находящихся в доме. Он открыл окно и сделал пару следов на клумбе под ним, а когда все кинулись на поиски, то он легко и незаметно затоптал эти следы. Но это не было нападением. Он знал, что Джоан вынула из сундука несколько писем матери. Артурингтон совсем забыл о них и так как он не помнил, что в них написано, то решил, что ему необходимо просмотреть их: ведь в них могло содержаться нечто компрометирующее его. В общем, он должен был сделать две вещи, которые были для него связаны с некоторым риском: просмотреть письма и взять свои деньги из церкви. Во втором ему не повезло. Церковь из католической решили сделать англиканской и в связи с этим стали освобождать ризницу. Поэтому ему надо было срочно все забрать оттуда.
Большую часть денег и ценных бумаг он еще раньше снес в сейф Эрл-Корт банка, как раз тогда, когда он отправился туда за своим столовым серебром для званого обеда в субботу. А все остальное было у него припрятано в церковной ризнице, в ящике для хранения церковных облачений, который до этого времени не использовался.
Он был осторожен и хладнокровен, и в то время, когда он бывал переодетым, ему удавалось держать себя так, что никто ничего не смог заподозрить.
Теперь о деле на Чок-Фарм-Роуд. Та женщина, мисс Портер, действительно была психически больной. Как нам удалось узнать, она дважды находилась на излечении в клинике для душевнобольных. Она и старая Крейки со своими кошками составляли странную пару. Артурингтон дал ей три тысячи фунтов и отправил в Канаду.
Мистификация с письмами и убитыми котятами была известным трюком, который должен был отвлечь наше внимание, отвести от подозрений в чем-то худшем, в общем, от настоящего преступления. Но тут он немного переиграл и привлек наше внимание как раз к самому слабому пункту своего плана.
Но предположим, сэр, что он избавился бы от всех кошек сразу. Заподозрил бы его тогда кто-нибудь и когда-нибудь?
Когда я увидел в журнале эту фотографию мисс Дункан — серьезной, как судья, с широко расставленными глазами, вьющимися волосами и круглым упрямым подбородком — передо мной сразу же возник образ дочери Артурингтона.
Тогда я начал обдумывать все сначала. Вот тогда-то у меня наконец все сошлось. Я снова достал то письмо с Чок-Фарм-Роуд. Я знал, что на нем есть отпечатки пальцев мистера Артурингтона, потому что давал его ему для экспертизы почерка. И тут я вспомнил, как он читал письма в субботу вечером: он держал руки за спиной и наклонялся над столом. Это письмо он читал мне так же, точно таким же образом. Он касался этого письма не тогда, когда он читал его, а тогда, когда писал его.
Тогда мне пришла в голову мысль расставить ему ловушку, заставить его выдать себя. Я подумал о деле с Бексхилл-шифрами. Вы сами оказались свидетелями того, как все это сработало. Мы заставили его сравнить свой собственный почерк в деле Бикмана, которое велось в начале этого года, с двумя словами, вырезанными из письма с Чок-Фарм-Роуд и с одним из писем, которое он подписал как Сильвестер Кернс в Гилдфорде. И он признал их как одинаковые. Он ничего не подозревал, пока не стало слишком поздно.
Я попросил Мак-Брайда и Аллена сделать три дела, как только Артурингтон уйдет из дома на это совещание. Они нашли его паспорт, из которого становилось ясным, что он не ехал на том поезде, который везет пассажиров с парохода, прибывшего из Франции. В сундуке они нашли письма, написанные мистером Артурингтоном, в которых содержались намеки на происхождение Джоан. И они обнаружили также, что его сейф наполнен ценными бумагами и деньгами.
Когда они позвонили мне и сообщили о своих находках, вы помните, я достаточно откровенно отреагировал на это. Артурингтону не понадобилось и секунды, чтобы понять, что все кончено. Когда я снова обернулся в его сторону, он вторично взглянул на те слова, которые только что анализировал, и сразу все понял. И вот что получилось.
Драйден и Дебенхэм тихонько рассмеялись.
— Хорошая работа, Булл, — сказал комиссар.
— Хамфри, — сказал Драйден, — я беру назад свои слова о кошках. Вы выиграли именно тогда.
Комиссар заметил:
— Однако какое отношение имеет ко всему этому Уэллс?
— А никакого, — ответил Булл. — Уэллс присвоил себе все ее деньги до последнего пенни. Он считал себя в безопасности, пока у нее не появились влиятельные друзья и не пришло время ее совершеннолетия. Затем его прогнала Франшетт Дюпре. У нее появилось выгодное предложение из Голливуда, и она перестала нуждаться в нем. Вот тогда-то произошел пожар и его бегство. Но его поймали, и его везет обратно инспектор Бригс.
Через три дня мистер Пинкертон удостоился чести пожать руку Государственному Секретарю в доме комиссара Дебенхэма на Бедфорд-сквере.
Джоан и Тагерт наклонились над зубчатой оградой сторожевой башенки замка в Гилдфорде. Они смотрели в сторону мягких зеленых холмов над рекой Уэй.
— Отсюда видны трубы Кобхэма, — сказала Джоан, показывая налево.
— Диана говорит, что вы собираетесь жить там.
— Да, я хотела там жить, но теперь, когда нет Нэнси, это будет довольно скучно.
— Да, оказывается, Арчи наконец-то удалось без посторонней помощи сказать то, что он думает, — улыбнулся Тагерт. — Знаете, как было дело? Он подхватил ее сумку, взял ее под руку, повел в мэрию и женился на ней, не дав ей опомниться.
— Лето они должны были провести в Исландии, так по крайней мере планировал Арчи. Но, как я слышала, они уехали на Ривьеру — так захотела она, — Джоан улыбнулась. — Я думала вернуть назад мисс Мандель. Она очень огорчена тем оборотом, которое приняло дело мистера Тимоти Уэллса и Нэнси. И теперь, когда Диана и мистер Баррет снова вместе — она оказалась совсем одинокой.
Они помолчали минуту, затем Тагерт, глядя вниз на речку, придвинулся немного ближе к Джоан.
— Я тоже одинок, — сказал он.
Прошло несколько лет. Однажды комиссар Дебенхэм вместе с Государственным Секретарем проезжал в его машине мимо маленького городка Марбл Арч. Машина замедлила ход.
Человек с бородкой и длинными волосами визгливым высоким голосом проповедовал безучастно топчущейся перед ним толпе:
— Люди Британии, я могу сделать это! Я могу дать этим прекрасным островам вечную весну, вечное лето, я могу сейчас же остановить вращение земли! Люди науки назвали меня дураком, но я сказал им, что…
Когда они проехали мимо и уже не слышали голоса проповедника, комиссар повернулся к Государственному Секретарю с видом человека, внезапно вспомнившего что-то.
— Вы помните дело Крейки? Так вот, знаете, чего я никак не могу забыть в этом деле? Того, что инспектор Булл хотел среди ночи открыть Британский музей!
Оригинальная обложка первого издания «The Man from Scotland Yard».
