Мисс X. подняла на Дэшборда свои прекрасные глаза.
- Конечно, - сказала она, обернувшись к человеку из Солано, - мистер Дэшборд как раз один из распорядителей и, раз у вас здесь нет знакомых, он, разумеется, пришлет вам почетное приглашение. Я давно знаю мистера Дэшборда, и мне известно, что он джентльмен и всегда любезен с малознакомыми людьми. - Она снова повернулась к сцепе.
Житель Солано поблагодарил жителя Нью-Йорка и, пожав всем руки, направился к выходу. Дойдя до двери, он обернулся к мисс X. и сказал:
- Ну и ловко же получилось, мисс, что я нашел эту самую квитанцию!
Но занавес уже поднялся, открывая сцену в саду (давали "Фауста"), и мисс X. вся ушла в созерцание. Соланец осторожно закрыл за собой дверь ложи и удалился. Я вышел за ним.
Он молчал, пока мы не дошли до фойе, затем сказал, как будто продолжая разговор:
- Девушка бойкая, что и говорить. Как раз в моем вкусе, и жена из нее выйдет что надо.
Я подумал, что человек из Солано может попасть в беду, и поспешил сказать ему, что она окружена поклонниками, может сделать свой выбор в самом лучшем обществе и, по всей вероятности, помолвлена с Дэшбордом.
- Что и говорить, - сказал он спокойно, без малейших признаков волнения, странно было бы, если бы у нее не было жениха. А я, пожалуй, отправлюсь в отель. Не люблю, признаться, этого завывания. (Он говорил о каденции знаменитой певицы сеньоры Батти-Батти.) Который час?
Он вынул часы. Цепочка была такой грубой, такой явной подделкой, что я уставился на нее как завороженный.
- Вы смотрите на мои часы? - сказал он. - На вид красивые, а ход ни к черту не годится. А ведь обошлись в сто двадцать пять долларов золотом. Я подцепил их третьего дня на Чатам-стрит, очень дешево продавались на аукционе.
- Вас бессовестно надули, - сказал я с возмущением. - Часы вместе с цепочкой и двадцати долларов не стоят.
- А пятнадцать стоят? - спросил он серьезно.
- Может быть.
- Тогда, пожалуй, я не прогадал. Я, видите ли, сказал им, что я калифорниец из Солано и бумажных денег у меня с собой нет. У меня было три пластинки. Помните пластинки?
Я помнил: "пластинка" - это был денежный знак, имевший хождение в те далекие дни, - шестиугольный кусочек золота ценой в пятьдесят долларов, раза в два больше двадцатидолларового золотого.
- Ну, я и подсунул им пластинки, а они подсунули мне часы. Знаете ли, эти пластинки я сам делал из медных опилок и железного колчедана и шутки ради подсовывал нашим ребятам, когда играли в покер. Это нельзя считать фальшивой монетой: пластинки ведь не настоящие деньги. Мне они, пожалуй, обошлись долларов в пятнадцать, если считать время и труды. Так если эти самые часы стоят пятнадцать долларов, значит, я не прогадал. Верно?
Я начинал понимать человека из Солано и ответил утвердительно. Он спрятал часы в карман и заметил, поигрывая цепочкой:
- Пожалуй, с такими часами можно сойти за франта и богача.
Я согласился.
- А чем вы собираетесь здесь заняться? - спросил я.
- Что ж, у меня наберется долларов семьсот наличными. Думаю наведаться на Уолл-стрит, понюхать, чем пахнет, может, подвернется какое-нибудь дельце.
Я хотел было сказать ему несколько слов, предостеречь его, но, вспомнив про часы, воздержался. Мы пожали друг другу руки и разошлись.
Через несколько дней я встретил его на Бродвее. Он был уже в другом, новом костюме, и мне показалось, что с внешней стороны он сделал некоторые успехи. В его одежде насчитывалось всего пять разных цветов. Но это, как я убедился впоследствии, оказалось чистой случайностью.
Я спросил, был ли он на балу. Оказалось, что да.
- Эта девушка - и бойкая же девушка! - тоже там была, только она как будто сторонилась меня. Я нарочно для бала купил новый костюм, а эти лакеи загнали меня в ложу, так мне и не удалось поговорить с ней насчет багажной квитанции. Зато этот франт, Дэшборд, был очень со мной любезен. Привел ко мне в ложу целую компанию молодых людей и девиц и тут же пообещал сводить меня на Уолл-стрит и на биржу. А на следующий день зашел за мной. И я вложил долларов пятьсот в эти самые акции, а может, и больше. Мы, знаете ли, поменялись с ним акциями. У меня, видите ли, нашлось десять акций медного рудника "Павлин", где вы были раньше секретарем.
- Да ведь эти акции ни гроша не стоят. Все это дело лопнуло еще десять лет назад.
- Что ж, может быть, вам лучше знать, но ведь я тоже ничего не знал насчет "Общества Газонефть" или "Коммунико-Централь", я и подумал, что одно другого стоит. А купленные бумаги я тут же продал и ушел с прибылью в четыреста долларов. Риск все-таки был: ведь акции "Павлина" могут и подняться!