Мой крик переходит в стон. Все, яда больше нет. Осталась только моя старая подруга, боль. Я быстро опускаю оконное стекло. Томми тормозит. Меня начинает рвать. Страшно болит голова.
Отплевываясь, я откидываюсь на спинку сиденья, ослабев от взрыва эмоций. Томми открывает бардачок:
— Возьми салфетки.
Я хватаю несколько штук, вытираю рот.
Мы едем дальше.
— Извини, — слабым голосом говорю я примерно милю спустя.
Он смотрит на меня и мягко улыбается:
— Даже не думай об этом беспокоиться.
Я начинаю рыдать, он кладет руку мне на колено и держит меня так всю дорогу до больницы.
47
В больничной часовне тихо. Кроме меня, там никого нет. Келли в операционной, мы до сих пор ничего не знаем о ее состоянии. Все здесь. Лео, Джеймс, Алан, Элайна, Бонни. Заместитель директора Джонс тоже едет сюда.
Я стою на коленях и молюсь.
Я никогда не верила в Бога так, как веруют многие люди. В кого-то там, наверху, всемогущего, управляющего Вселенной.
Но я верю: что-то есть. Что-то, не слишком в нас заинтересованное, но время от времени устраивающее проверку. Чтобы посмотреть, что там еще придумали муравьи.
Я стою на коленях, молитвенно сложив руки. Я не могу иначе. Такой момент.
На мне чужая кровь и ошметки чужого мозга. Я кругом в насилии.
Но я склоняю голову и молюсь, упорно, отчаянно что-то бормочу:
— Ладно, Мэтта у меня отняли, и мою дочь, и лучшую подругу. Я вся в шрамах, мне снятся кошмары, я просыпаюсь от собственного крика. Я провела полгода, терзаемая болью, я хотела умереть. Бонни онемела из-за нечеловеческого ужаса, который ей довелось испытать и виной которого был психопат. Да, и еще Элайна, замечательный человек, я люблю ее, и у нее рак. — Я замолкаю, чтобы трясущейся рукой вытереть слезу, ползущую по щеке. — Со всем этим я справилась. Понадобилось время, но я справилась. — Еще одна слеза сбегает по щеке. Я с такой силой сжимаю ладони, что мне становится больно. — Но это. Нет. Ни за что. Это перебор. Только не Келли. Послушай, давай заключим сделку. Готов? — Я сама слышу горечь и умоляющие нотки в своем голосе. — Пусть она выживет, и можешь делать со мной что вздумается. Все, что захочешь. Ослепи меня. Сделай калекой. Пошли мне рак. Сожги мой дом. С позором выгони меня из ФБР. Нашли на меня безумие. Убей меня. Но пусть она выживет. Пожалуйста.
Мой голос ломается, ломается и что-то внутри меня. Нахлынувшая боль заставляет меня упасть ничком, я едва успеваю выставить руки и оказываюсь на четвереньках. Я вижу, как на кафель падают мои слезы.
— Ты хочешь заставить меня ползать? — шепчу я. — Хочешь, чтобы кто-то снова резал и насиловал меня? Ладно. Только пусть она выживет.
Ответа я не получаю, даже намека на ответ. Но меня это не беспокоит. Я и не жду ответа. Мне просто необходимо высказаться. Назовите это молитвой, адресованной Иисусу или Аллаху. Как хотите. Мне просто необходимо умолить Вселенную спасти Келли. Мне нужно показать, что я готова отдать все, чтобы спасти подругу.
На всякий случай. А вдруг поможет.
Я выхожу из часовни в комнату для ожидания. Я постаралась взять себя в руки, но я все-таки чувствую себя сломленной. Я знаю, что я должна сейчас быть вместе с подчиненными. Это моя обязанность. Мое место. Так должен поступать руководитель.
— Что-нибудь слышно? — спрашиваю я и испытываю гордость: голос не дрожит.
— Пока нет, — мрачно отвечает Алан.
Джеймс выглядит печальным. Лео ходит взад-вперед. Алан кажется беспомощным, как ребенок. Спокойными остаются только Элайна и Бонни, что поражает меня. Ведь они совсем недавно выдержали нападение убийц. Никогда не знаешь загодя, откуда берется сила.
Я чувствую запах дезинфекции, слышу шипение и пиканье приборов. Обстановка, характерная для любой больницы.
Я сажусь рядом с Бонни:
— Как ты, солнышко?
Она кивает, затем отрицательно качает головой. Мне требуется время, чтобы понять, что она хочет сказать. «Да, я в порядке, нет, ты не должна обо мне беспокоиться», — наконец догадываюсь я.
— Хорошо, — бормочу я.
Дверь распахивается, и в комнату стремительно входит Джонс:
— Где она? Как она? Что случилось?
Я встаю, подхожу к нему. Мельком отмечаю, до чего звонко каблуки постукивают по кафельному полу.
— Она в операционной, сэр.
Он некоторое время рассматривает меня.
— В каком она состоянии?
— Пуля прошла через верхнюю часть грудной клетки. Выходного отверстия нет. Она потеряла много крови, и ее сразу положили на операционный стол. Это все, что мы знаем.