— Когда-нибудь, — отпуская ее, заметил я, — когда-нибудь нам следует заняться этим просто ради удовольствия, док. А сейчас — сцена вторая. Одеяло в машине есть?
— Одеяло? — она подняла руки к волосам. На меня она не смотрела. На щеках играл румянец, и выглядела Оливия именно так, как зацелованная женщина, а не как научное учреждение. — Нет, боюсь, что одеяла нет. А зачем оно?
— Не притворяйся наивной, — сказал я, — для того, что естественно для молодоженов в уединенном месте вроде этого, вот зачем. Потому что мужчина моего роста в подобном случае не может устроиться в такой маленькой машине. Что ж, придется обойтись моим пальто. Оставьте ваши волосы в покое, черт подери, и выходите!
Я взял пальто с заднего сиденья, вышел и присоединился к ней с другой стороны «рено», обнимая, чтобы с дороги все это выглядело подобающим образом. По шоссе проехала машина со скоростью как минимум восемьдесят миль, ну этот найдет разве что полицию. Я подвел ее к полянке, которая обещала уединение. Под огромной сосной как раз удобно было расстелить мое пальто. Оливия села и проверила, не зацепила ли чулок, а затем улыбнулась.
— Мне ведь не полагается думать о моей внешности?
Ее голос сделался холодным и ровным, и я пытался понять, естественно ли он звучит. Но ведь она сама сказала: «У вас не будет права жаловаться, что я подвела или обманула». Сказано совершенно ясно.
Чертовски запутанное дело, рассуждал я. Никто не действует согласно правилам — ни Крох, ни мой партнер по заданию, женщина, ставшая теперь моей законной супругой. Даже Муни, этот чемпион по боксу в легком весе, не отвечал всецело хотя бы одному из обличий — искреннего влюбленного, паникующего соблазнителя или же трусливого сообщника. И в определенном смысле я тоже не был последователен до конца, хотя мне не хотелось быть слишком строгим к себе, когда я анализировал собственные действия.
— Мы предоставили достаточно времени возможному преследователю, чтобы он нас обогнал. Надо полагать, он видел, как мы целуемся в машине, — заметил я деловито.
— Крох знает, что вы за птица, — перебила Оливия. — Страстная любовная сцена едва ли могла провести его, равно как и наше поспешное замужество.
Я сказал, продолжая наблюдать за ней:
— Давайте не будем постоянно ставить во главу угла версию с Крохом, док. Он — самая вероятная разгадка, но уж слишком странно себя повел. А если вдруг обнаружится еще и третий — не Крох и не Муни…
Она непроизвольно нахмурила брови:
— Кто же еще?
— Не знаю, — ответил я. — Но в этом окаянном деле есть нечто, не поддающееся учету, и пока я не выясню что это такое, то не смирюсь с тем, что версия Кроха окончательна и бесповоротна. Если отпадут все остальные, а вариант Кроха критику выдержит — что ж, тогда все в порядке. Сомнения по поводу искренности наших страстей у него, естественно, возникнут, и он задумается над тем, кого же мы пытаемся обмануть. Пусть он будет озадачен. Тем лучше. У него появится больше причин выяснить, чем же мы занимаемся здесь на самом деле. Будем надеяться, что он остановится где-то в отдалении и заявится сюда собственной персоной, чтобы все разнюхать. Если он пойдет на это, то наша задача — дать ему понять, что мы чувствуем себя в этой чащобе, как на необитаемом острове. Детали предоставляю вашему воображению, — я замолчал и достал из кармана мой «специальный» 38 калибра. — Еще одно. Вас когда-нибудь обучали обращаться с пистолетом, док?
Она покачала головой:
— Нет. Мне придется…
— Что-то может сорваться. Меня предупредили, что вы весьма ценное государственное имущество, которое нам временно предоставили, и мы должны вернуть его в целости и сохранности. На всякий случай я хочу, чтобы у вас был пистолет.
— А как же вы?
— Черта с два мне понадобится оружие. Я должен взять Кроха живьем. Но он опытен, орешек крепкий, и может улизнуть и добраться до вас. Оружие именно для этого случая. Пистолет этот громок, как колокол судьбы, а бьет подобно белой молнии в штате Теннесси, поэтому держите его обеими руками и грохота не пугайтесь. В обойме пять патронов. Наведите его, куда желаете выстрелить, и нажимайте на спуск пять раз кряду без остановки и еще разок, на счастье. Не вздумайте устраивать передышку после первого выстрела и разглядывать, что стряслось. Просто продолжайте давить на спуск, пока не почувствуете холостой ход. Идет?
Она с опаской приняла оружие и осмотрела его:
— Идет, Поль. А где тут предохранитель?
— Вы слишком много читали, док, — ответил я. — Будь на нем предохранитель, я бы сказал. Все что от вас требуется — нажать на спуск. Не предупреждайте, не угрожайте, ничего не говорите, просто, не мешкая, выставляйте эту штуку перед собой и палите, если он придет сюда за вами. Это будет означать, что я, вопреки ожиданиям, сплоховал в лесу. Одна вы взять его не сумеете, и не пытайтесь. Но помните, что Крох нам нужен живехоньким, поэтому стреляйте только в том случае, если он попытается вас схватить.