— Вы можете объяснить, где находится там мужской туалет?
Она подняла глаза, чтобы удостовериться, что я не шучу:
— Оба туалета слева от входа в дальнем углу. Вы собираетесь там с кем-то встретиться?
Когда я кивнул, она спросила:
— А я с вами еду?
— Только не на заключительное свидание, — сказал я. — Оно может вызвать неожиданные комментарии. Что же касается веранды, то да. Ни за что не оставлю жену скучать во время брачной ночи. К тому же, когда мы в последний раз расстались, дело кончилось тем, что вы остались лицом к лицу с вооруженным мужчиной, — я раздраженно покачал головой. — Чего бы только я не отдал, чтобы убедиться в том, что Крох действительно такой бесшабашный задира, каким хочет казаться.
— Что произошло, Поль? Что сказал вам этот человек по телефону? — Оливия упорно изучала меня.
— Все не так, — сказал я. — Время не терпит. Вашингтон волнуется и призывает к немедленным действиям, дан приказ брать Кроха немедленно, независимо от обстоятельств. То есть сразу же после того, как я встречусь с кем-то из местных в пять тридцать. И чтобы совсем уж все запутать, Антуанетта Вайль, девушка, которой вчера так досталось лишь потому, что я угостил ее обедом, направляется сюда по мою душу с загадочным письмом в своих миленьких ручках. Она за рулем автомобиля вашего друга Муни, а сам он, естественно, рядышком с ней. Что затевает он, одному Богу известно, но вот какого рожна ему здесь надо? У меня крыша едет, я просто изнемогаю от всех этих дьявольски хитроумных людей, док. Мне бы хотелось повстречать в этом деле кого-нибудь прямолинейного, глупого, вроде самого себя.
— Я что-то не узнаю вас по автопортрету, Поль, — рассмеялась Оливия и чуть погодя продолжила: — Вы волнуетесь за девушку, не так ли? Я догадалась об этом по вашему телефонному разговору.
— Согласитесь, ведь именно я втянул ее в это дело. Она совсем еще ребенок. У нее, наверное, еще не выветрились незрелые романтические представления о нашем ремесле. Ладно, Бог с ней. Не нести же мне ответственность за всех девушек, жаждущих изображать Мату Хари или кого-то в этом роде.
Чуть погодя Оливия поднялась. Я последовал за нею в следующую комнату — гостиную. Вдоль стен стояли полки с книгами — много книг, — проигрыватель и пластинки и кое-какая мебель, удобная, но не слишком новая и дорогая. Единственный, привлекающий особое внимание предмет — столик с вмонтированной шахматной доской, на которой выстроились фигуры. Я вспомнил, что не очень-то углубился в трактат Капабланки.
Оливия вскоре появилась из двери на шарнирах, которая вела явно в кухню. Маленькая ниша в конце комнаты служила столовой. У нее было по стакану в каждой руке. Я взял один и провозгласил тост:
— За господина и госпожу Коркоран! — сказал я. Мы выпили, и я посмотрел на нее. В доме тихо и спокойно, приятно было находиться рядом с ней — я уже устал думать о Крохе, Антуанетте Вайль и полученном приказе. Размышления ни к чему не вели, и я сказал:
— Док, в нашем распоряжении час-другой, прежде чем мы отправимся во «Фламинго». У меня есть предложение. Вы можете наложить вето, я не настаиваю на нем, но у меня возникло неожиданное желание закрыть двери и окна невестиного коттеджа и завершить как положено это сумасшедшее замужество. Что вы скажете на это?
Она замолчала. Я понял, что шокировал ее.
— Вы очень прямолинейны, Поль, — наконец прошептала она. — Я хочу сказать, что… Вчера мы были пьяны, но сейчас-то совсем трезвы.
— Это только предложение, — сказал я. — Вместо этого мы можем сыграть в шахматы. Это было вашей исходной идеей, помните?
Она смутно улыбнулась, но улыбка тут же погасла:
— Мне… мне не хотелось бы заниматься любовью просто ради того, чтобы убить время. К тому же еще совсем светло, и я еще никогда… Не знаю, смогла ли бы я вообще… Нет, лучше не надо.
— Разумеется, — сказал я. — Если вы собираетесь переодеться к нашему вечернему выезду, то наденьте что-нибудь темное с не очень узкой юбкой и туфли на не очень высоких каблуках.
— Я не хочу показаться чересчур строптивой или недотрогой, — сказала она. — Но ведь нужно же еще что-то? Пусть не любовь, я не это имею в виду. Просто чтобы что-то было еще.
— Вам он пригодится, — сказал я и достал из кармана «смит-вессон» 38 калибра. — То есть я хочу сказать, он может вам пригодиться.
Чуть погодя она протянула руку за револьвером. Прежде чем отдать, я открыл его.
— Как видите, на сей раз он заряжен, — сказал я, — эти медные кругляши — головки патронов. Вы ими можете уложить пять человек, док, даже больше, если, конечно, выстроите их в колонну и будете простреливать сразу по двое или трое, не сомневайтесь. Лучше всего хранить в бюстгальтере или за верхом чулка. В сумочке несподручно, вы можете ее где-то забыть или кто-нибудь выхватит. Напрягите воображение. Что бы ни произошло, никуда не выходите без оружия, даже в уборную. И помните что я вам говорил, если придется пустить его в ход.