— Не сомневаюсь, что вы рыдали, сэр, вынимая ее карточку из моего досье.
Он не оборвал меня, не упрекнул в бестактности. Он просто спросил:
— Ты уверен, что принял все меры предосторожности, чтобы это походило на обычный несчастный случай и не выплыло ничего другого.
— Да, сэр. Она была в расстроенных чувствах по личным мотивам; думаю, не стоит нам все это ворошить. Она чуть-чуть перебрала, гнала слишком быстро. На крутом повороте машину сильно занесло, и она пыталась ее выровнять. Всем им кажется, что нужны только мощные тормоза и горючее, чтобы заставить автомобиль весом в две тонны нестись, словно гоночный «феррари». Ее вынесло на поворот на такой скорости, что сцепление с асфальтом просто исчезло. Когда она пыталась повернуть руль, «кадиллак» начал скользить. В панике резко нажала на тормоз, машину занесло, и ее выбросило в кусты. Обнаружить преступление или нечто в этом роде оказалось невозможным. Никаких следов пуль, инъекций или непонятных синяков. Конечно, какая-то машина могла оказаться рядом и вытолкнуть с полотна дороги, но ничто на это не указывало.
— Мне не нравятся несчастные случаи, в которых замешаны наши люди, — скорчил кислую мину Мак. — Всегда может возникнуть подозрение. Ну, тебе лучше знать, всплывет ли что-нибудь. Но сейчас не об этом.
Он посмотрел на женщину, стоявшую рядом в ожидании, и та подошла поближе. И тогда я вынужден был признать, что проявил несправедливость, не посмотрев на нее пристальнее. Меня сбил с толку макияж или, вернее, его отсутствие. Кроме того, прямые темные волосы без всяких затей зачесаны назад, да еще роговые очки.
Она была довольно высокой. Широкий твидовый костюм не позволял судить о фигуре. Ровные свободные пиджаки, которые как раз вошли в моду, удачно скрывают нежелательную беременность, впрочем, эта проблема вряд ли может ее заботить, размышлял я, и все же такие костюмы не в моем вкусе. Рациональная обувь не подчеркивала красоту ее ног. И все-таки она не была ни слишком полной или тощей, ни бесформенной.
Что же касается лица — высокий лоб, невыразительный подбородок и под стать ему вялый, непривлекательный рот. Я определил ее возраст где-то в пределах тридцати — тридцати пяти, быть может, несколько меньше. Я решил, что она не в моем вкусе, да и совершенно ни к чему потенциально привлекательной женщине намеренно изображать из себя леди Макбет после кровавой ночи. Это своего рода тщеславие наоборот, та скромность, что пуще гордыни.
Пока я ее разглядывал, в свою очередь и она внимательно изучала меня, окинув взором с ног до головы. Повернувшись к Маку, незнакомка произнесла без особого энтузиазма:
— Это и есть ваша альтернатива, мистер Мак-Рей? Не слишком ли высок он для агента? Мне казалось, что все они люди незаметные.
— Это мистер Поль Коркоран, — сказал Мак, не обращая внимания на ее комментарий. — Поль, познакомься, это доктор Оливия Мариасси.
Доктор едва взглянула в мою сторону.
— Полагаю, это псевдоним, — обратилась она к Маку. — Неудачный выбор. Этот мужчина несомненно скандинавского, а не ирландского типа, — все еще обращаясь к Маку, она покосилась на меня: — По крайней мере, у него не такой аккуратненький вид выпускника престижного университета, как у того, другого. Не думаю, что я смогла бы долго выносить эту прилизанную прическу и застегнутый воротничок, не говоря уже о трубке. Согласитесь, трубка — это всегда игра на публику, не так ли? Вы курите? — вопрос был обращен уже ко мне.
— Нет, мадам, — ответил я. — Только если это требуется для прикрытия.
— Прикрытия?
— Да, в интересах дела.
— Понятно. Это уже кое-что, — сказала она. — Только дурак травит себя угольной смолой и никотином, после всех публикаций и свидетельств. Вы пьете?
— Да, мадам, выпиваю, — ответил я. — А также при случае приударяю за дамами. Но в азартные игры не играю. Это уж честно.
Новый взгляд сквозь роговые очки:
— Ну что ж, полагаю, зачатки юмора лучше, чем полное его отсутствие.
— Подготовка и опыт мистера Коркорана… — попробовал было возразить Мак.
— Я отнюдь не подвергаю сомнению профессиональные качества каждого из кандидатов. Убеждена — апробированных. У них обоих молниеносная реакция, что и говорить. Я уверена, что оба одинаково безжалостны и бесчеловечны. В шахматы вы играете? — вопрос был адресован мне.
— Немного, — ответил я.
Оливия Мариасси задумчиво нахмурилась. Последовала напряженная тишина. Затем она подняла голову:
— Что ж, он должен подойти. Другой просто невыносим. Раз уж предстоит выйти замуж за кого-то из них, то предпочту этого, — она отвернулась и, достав из потертого портфеля маленькую черную книжечку, протянула мне. Это оказались «Основы игры в шахматы» Капабланки. — Попытайтесь изучить ее, мистер Коркоран. Будет чем заняться в наш медовый месяц. До свидания, мистер Мак-Рей. Все приготовления предоставляю вам. Просто поставьте меня в известность, что я должна делать.