— Эти великие планы были идеей фикс, — сказал я. — Ему никогда бы не удалось создать фашистскую империю на этом континенте. Я просто предотвратил международную заваруху, вовремя убрав его.
— Это как судить, с какой точки зрения, — сказал Крох. — Но его убил ты. Ты сыграл на его гордости и чести, ты измывался над ним и оскорблял, пока он не согласился сразиться с тобой на мачете, а тогда зарубил его. Он был великим человеком, только эта вот слабость — болезненное чувство чести, а ты ее обнаружил… Когда я узнал, что произошло, я поклялся: разыщу и убью тебя таким же образом, Эрик.
— Хоть сейчас. Неси мачете.
— Не такой уж я дурак, — рассмеялся он. — Я знаю, что ты подловил его и бросил вызов, издевался, пока он не согласился драться на выгодных для тебя условиях. Теперь я воспользовался той же уловкой против тебя, Эрик. Не думал, что тебя можно взять на пушку по этой части — честь не очень-то в ходу в нашей профессии. Но я решил, что твое уязвимое место — женщины. Вы, американцы, слишком сентиментальны, когда дело доходит до них. И пусть я не во всем разобрался, в целом-то ведь рассчитал верно? Ты оказался здесь именно из-за юбки.
— Ладно, будем считать так. А что теперь?
— А как ты думаешь? Я-то надеялся, что у нас будет дуэль что надо, но ничего не попишешь. Теперь, когда ты понял, почему должен умереть, я убью тебя, как ты генерала фон Сакса. Не спеша. Но поскольку я не очень-то поднаторел в холодном оружии, то не стану шинковать тебя, как капусту, а просто пристрелю, но умрешь ты не сразу.
Пистолет в его руке был наготове. Я пытался вспомнить, на какую глубину пробивает пулька из него доску или тело человека. Что ж, одна пуля пробила руку Муни навылет. Это не игрушка. Ничего не выгадать, если даже рассказать, что на самом деле я вовсе не кромсал фон Сакса на куски, а просто измотал его так, что смог всадить мачете прямо в сердце.
Целясь, Крох сделал паузу, чтобы взглянуть на пистолет в своей руке.
— Это малокалиберное оружие, Эрик. Потребуется немало пуль, прежде чем ты умрешь.
— На это я и рассчитываю, — сказал я.
Он нахмурился. Когда он вновь поднял пистолет, я уже был готов, знал, что выдержу. Ведь пока он в грудь или голову не целился. Он хотел получить удовольствие, прежде чем убьет меня. Как я уже сказал Оливии, со взбешенным человеком справиться вроде бы легче, но зато труднее его остановить. А у меня сейчас хватало в крови адреналина, чтобы перейти в это состояние.
Пистолет малого калибра выбрал мишень, и палец — на спуске. Я слышал сдавленное дыхание испуганно смотревшего на нас Муни, но он не делал попытки вмешаться, да и не смог бы. Все было в порядке. В чьей-либо помощи я не нуждался. Я хотел во что бы то ни стало добраться до Карла Кроха. К счастью, никакой важной информацией он не располагал, миндальничать не придется. Нет нужды, одолев его, обращаться с ним бережно, словно с ценным для науки экземпляром. Я был готов раздавить его, как таракана, и предвкушал это. И плевать на то, какой он здоровый, и сколько у него пистолетов. Для меня он уже мертв.
Я был в боевой готовности, но вдруг раздался четкий и торопливый стук каблуков в коридоре.
— Поль! — голос Оливии отдавался эхом под сводами. — Поль! Где вы, Поль!
И вот она уже в дверях, и Крох на мгновенье отвлекся, самое время броситься на него, и я сделал это. Он взглянул на меня. Маленький пистолет начал выплевывать пули. В этой бетонной дыре выстрелы звучали, как гром. Что-то задело шею сбоку, рвануло за рубашку, врезалось в ягодицу. А затем подземелье превратилось в ад: казалось, заговорили пушки, некогда охранявшие побережье. Громовое эхо билось о стены в поисках выхода. Я увидел, что Оливия, стоявшая в дверном проеме, скрупулезно следовала моим указаниям. В своем красивом платье-тунике, на каблуках — респектабельная дама да и только, но в ее руках был мой «смит-вессон». Она держала его обеими руками в белых перчатках и нажимала на курок мягко, но быстро, чуть зажмуриваясь при каждом выстреле.
Я заорал на нее. Черт возьми, Крох ведь почти уже был моим. Я кричал, чтобы она оставила его в покое. Мне он был нужен, но не продырявленный, как решето, я хотел прикончить его голыми руками, своими руками. Затем ко мне вернулся здравый рассудок, и я сообразил, что стоять в полный рост опасно. Уже падая на пол, я таки поймал один рикошет. Тяжелый удар повыше уха — и в глазах засияло, затем сияние враз сменилось тьмой, но все же я успел увидеть, как последний выстрел из 38-го калибра свалил Кроха наземь.