- Как вы объясните, что контрольный экземпляр наряда не подписан начальником главка? - спросил Годун. - В июне вы сослались на то, что руководители главка подчас в спешке оставляют не подписанным последний экземпляр.
- Я считала, что так оно и было. Редченко сказал, что сам отнесет наряд на подпись. Обычно в таких случаях он прибегает к содействию своего товарища Вартанова, который, как референт начальника главка, может заходить к шефу в любой момент. Уже после того, как стало известно о фиктивности заявки, я спросила Вартанова, давал ли он на подпись начальству этот наряд. Вартанов ответил отрицательно. Тогда я поняла, что подпись подделал Редченко.
- В своем объяснении вы указали другое - что наряд дали на подпись лично, и начальник главка подписал его в вашем присутствии.
- Меня просили так указать. - Она отвела глаза.
- Редченко просил?
- Не только, - Алина Матвеевна замялась, но потом все же сказала: Меня просил об этом и мой отец.
- Нагорный знал, что подпись в наряде подделана?
- Утверждать это можно только имея первые экземпляры наряда, а они были выданы. Но Нагорный догадался о подлоге и обвинил в этом меня. Я уже рассказала, как оно было. Такого обвинения я не заслуживала.
- А вы понимаете, с какой целью Нагорный поехал к Липницкому? - не выдержал Валентин. - Понимаете, из-за чего, а вернее, из-за кого он едва не поплатился жизнью?
Алина Матвеевна не ответила.
17
У Годуна и Жмурко еще были вопросы к ней, и Валентин оставил их, поднялся этажом выше, зашел в отдел кадров, попросил разрешения позвонить в Сосновск. Связавшись со следователем, он уточнил ряд моментов, а заодно узнал о новых и, притом немаловажных откровениях Бурыхина и "стальной" Нелли. То были как бы завершающие мазки на холсте: все обрело последовательность и ясность.
Тем не менее Валентин не ощутил ни радости, ни облегчения, которые обычно приходили с окончанием трудного дела. Он даже не мог сказать, что удовлетворен собой - все оказалось проще, но куда грязней, чем этого можно было ожидать от людей, всерьез претендующих на интеллигентность, респектабельность.
На лестничной площадке, где висела табличка, указывающая на место для курения, Валентин достал сигарету, стал разминать ее, но так и не закурил. Мысль, осенившая его, как бы подводила итог. Преступление, которое он раскрыл, на первый взгляд явилось результатом стечения обстоятельств. Не переплетись столь необычно события и помыслы действующих лиц, не было бы и столь печального финала. И люди, так или иначе причастные к этой истории, чувствовали бы себя сейчас в полном порядке. Однако никакого порядка ни в делах, ни в помыслах этих людей не было уже давно. И то, что произошло четвертого июня в доме Липницкого, было в общем-то закономерно...
С этими мыслями Валентин вернулся в кабинет Алины Матвеевны, спросил, на месте ли сейчас Редченко.
- Должен быть, если не ушел домой, - гася в пепельнице очередной окурок, ответила Алина Матвеевна. - Хотите поговорить с ним?
Валентин ответил не сразу, думал как быть. То, что предстояло сейчас, не требовало, а, строго говоря, даже исключало присутствие хозяйки кабинета. Но случай был особый, и Валентин вопросительно посмотрел на Жмурко. Тот неопределенно развел руками: дескать, поступай, как считаешь нужным. И Валентин решился:
- Да. Пригласите его.
Алина Матвеевна подошла к аппарату селекторной связи, сказала в микрофон:
- Геннадий Константинович, зайдите ко мне.
Гладко выбритый, аккуратно подстриженный, несколько полноватый, но держащийся молодцом, в такой же, как на Алине Матвеевне кожаной куртке, Редченко вошел в кабинет уверенной походкой человека, знающего себе цену. Увидев Годуна, холодно кивнул ему, недоуменно посмотрел на Валентина и только потом заметил, что Алина Матвеевна сидит посередине кабинета на стуле, обхватив руками плечи и понурив голову. Очевидно, смекнул, что дела его начальницы обстоят не лучшим образом и, уповая на свое начальство, сразу полез на рожон:
- Что случилось, Алина? Они опять мотают тебе нервы? - Он повернулся к Годуну, поскольку из посторонних знал только его: - Ну вот что, капитан, хватит издеваться над женщиной! Уже полгода вы терроризируете ее. Один раз вас одернули. Так вот, учтите, теперь вам это обойдется дороже! Я знаю, к кому обращаться. Алина, почему ты не вызвала меня сразу?
- Я вызвал вас, Редченко, - подошел к нему Валентин.
- Простите, не имею чести знать!.. - продолжал хорохориться тот.
- Майор Ляшенко из уголовного розыска. А чести, вы верно заметили, у вас нет. Какая может быть честь у убийцы!
- Что?! - отпрянул Редченко.
Но путь к двери ему преградил Жмурко.
- Руки, Редченко! - повысил голос Валентин и с помощью Жмурко защелкнул на его запястьи наручники.
- На каком основании?! - пронзительным фальцетом взвизгнул Редченко.
- На основании ордера на ваш арест, - уже спокойно сказал Валентин. Пока что, я подчеркиваю - пока что, - вам предъявляется обвинение в покушении на убийство Михаила Алексеевича Нагорного, которое вы совершили вечером четвертого июня в Сосновске, в квартире хорошо известного вам Липницкого.
- Чушь! Клевета! Я не знаю никакого Липницкого! Алина, что он говорит? Это какой-то бред!
Редченко заметался по кабинету, но Жмурко перехватил его, усадил на стул.
- Почему бред? - усмехнулся Жмурко. - Мы располагаем свидетельскими показаниями, заключениями экспертов, вашим словесным портретом...
- Я не убивал! - снова стал выкрикивать Редченко. - Это неправда. Нагорный жив!
- Остался жив, - уточнил Валентин. - Его спасли врачи, хотя шансов на то, что он выживет, было немного.
- Это неправда!
- Если вы страдаете забывчивостью, могу напомнить, как это произошло. В Сосновск вы приехали вместе с Липницким, чтобы помочь ему реализовать незаконный наряд на кровельное железо. На базе, где надо было предъявить наряд, вы не застали нужных людей и отправились в гостиницу. Вечером к вам пришел Липницкий со своей знакомой Нелли, и вы неплохо провели время. Нелли вам понравилась и вы, тайком от Липницкого, назначили ей свидание на следующий день. Но утром четвертого июня ваши планы были нарушены: вам сообщили, что в главке обнаружена фиктивность заявки, на основании которой вы выписали наряд. Не буду гадать: вы ли позвонили в Киев своему человеку или этот человек позвонил вам в гостиницу, но такая неприятная для вас информация поступила. На базу вы уже не поехали, а для Липницкого придумали какую-то отговорку. Почему вы так поступили, не знаю, но думаю, что еще надеялись получить от Липницкого хотя бы часть обещанного вознаграждения. Определенную роль сыграла и Нелли, свиданием с которой вы не хотели пренебречь. Она пришла в гостиницу около полудня. В ее обществе вы забыли о неприятности с нарядом. Но о них вам напомнил Липницкий: в конце дня он позвонил в гостиницу и сообщил, что к нему на работу явился Нагорный, который угрожает разоблачением и требует наряд. Вы испугались: не говоря о фиктивности заявки, под которую был выдан наряд, в самом наряде была подделана подпись руководителя главка, о чем не знал даже Липницкий. Вы велели ему под любым предлогом задержать Нагорного и стали лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Вам надо было изъять у Липницкого наряд, ибо, при сложившейся ситуации, наряд сам по себе уличал вас в подлоге. Кроме того, необходимо было как-то обезвредить или, по меньшей мере, угомонить Нагорного, а это была трудная задача. Нелли еще находилась в вашем номере, и вам пришла мысль использовать ее как орудие: за определенное вознаграждение она должна была увлечь, а затем скомпрометировать Нагорного. Нелли согласилась не сразу, но вам удалось уговорить ее. Тем временем Липницкий привез Нагорного к себе домой, о чем сообщил вам по телефону. Вы посвятили его во вторую часть вашего плана и велели прислать машину за Нелли. В последний момент решили поехать вместе с ней...
- Ничего подобного. Это было не так! - уже не столь громко, но все же еще деланно-возмущенно попытался возразить Редченко.