— Ты что-то, бугор, не в жилу попадаешь, — насупился Ушаков.
— Ну а если не полегчает? — заторговался Пензев.
— Ну тогда другое дело, можно пораньше бросить, пойдем ко мне. Валентина куропаток в грибном соусе сделает.
С ребят эти слова словно хомут сняли.
— А что, бугор дело говорит.
— С похмелья ничто не вышибает, как кувалда.
— Пошли, что ли? Пусть Дошлый Вале помогает куропаток ощипывать или сам иди, Михаил, если молодую не доверяешь.
— Ну-у, у нас это не принято, — протянул Ушаков. — Я порядочный…
Мишка нахлобучил Дошлому шапку на глаза.
Монтажникам нравился Михаил. И на свадьбе все было по уму, и Валя понравилась. Со всеми и пела, и плясала, и выпивала, а может, только вид делала. Тут не принято зырить друг за дружкой, хоть и много гостей было. Считай, весь Заполярный, но все свои, ни одного человека лишнего, что-то лэповцы с механизаторами завелись, так Ганька Вязников зыркнул на своих, и все тихо, только Пронька горланил до посинения; «Устелю свои сани коврами, в гриву алые ленты вплету, прозвеню, пролечу бубенцами и ее на лету подхвачу». Ему и то сказали, пой как все, и не ори ослом. Обиделся.
Бакенщиков тоже подрулил — опрокинул ковшик, тост сказал.
— По мне, так не стоит тащиться к Михаилу: после вчерашнего скребут, моют. Кому мы на радость, — подал голос дядя Коля. — По мне, дак лучше в столовку. Сядем в уголок, мы никому, и нам никто. А, бугор?
— Нельзя же над собой так издеваться, — невесело засмеялся Колька Пензев. — Пусть Дошлый идет в столовку, а мы через час подрулим. Не помирать теперь же.
— Не помирать, — сдался Михаил, — это верно. Если бы не нужда, черт бы ее пил.
— Правильно, бугор, молодец, Миха, — подхватило несколько голосов. — Давай, дуй, Дошлый.
Прокопий Ушаков побежал организовывать стол. Логинов взялся за чертежи, рулетку, парни — за кувалды, пошли пластину рубить. Вывалились из будки, как гудрон из бочки — тягуче, нехотя. Сидел Михаил за чертежами, а мысли вокруг бригадирства. Что-то цыган ни да, ни нет не сказал по поводу моего назначения. Может быть, приглядеться желает, что из этого получится? Это похмелье может боком вылезти бригаде. Но и бригаду надо понять. Никто против похмелки не возразил, а если бы я заартачился? Зачем палку перегибать? Какие из нас сейчас работники — окриком не возьмешь. Но и приказа нет, какой я бригадир? А уже в бутылку полез. Ну, дела, как быть? Первухин умел все так обставить, что комар носу не подточит. То Первухин. Мне до него далеко. Авторитет не соль, взаймы не возьмешь. Горбом да умом, и то не всякому в руки дается эта птица… Первухин, бывало, и один выходил против бригады, и перетягивал ее на свою сторону. У него чутье было: если видит, что не тянет его идея, тут же сделает такое «коромысло», что никому и в голову не придет, что он против бригады, еще поддержит, дескать, я только с вами. Но это только на данный момент ослабит гайку, потом закрутит по-своему.
Тактику Первухина Михаил не раз улавливал. Знал про это и Шавров, но помалкивал. У них с бригадиром разладу не возникало. Они понимали друг друга. Иногда, разве только для вида, проявят друг другу недовольство. И то зачастую Первухин уступит, да и старшой не прет буром — и все ладно да складно.
Если в столовку пойдем, хоть и в обед, да примем по маленькой, никуда не денешься, старшой будет знать. Вроде и причина уважительная, свадьба, бригадира обмыть. Как без этого? Но все равно Логинова беспокойство подмывало, что-то раньше не испытывал он такого. Рабочее ведь время — это одно, а другое — не смог Логинов удержать бригаду, не нашел ключика… Вот и при Первухине, бывало, кто-нибудь под мухой являлся на работу, увидит Шавров и в первую очередь оттянет как следует бригадира. И не сообразишь, откуда у цыгана берется язык. А бригадир одно скажет: дескать, мужики, на вас пятно…
Вот и сейчас Логинов смотрит в окно на монтажников, кусает губы и не знает, как выкрутиться. А у парней настроение хорошее. Молотят кувалдами. Колька Пензев полушубок долой, дядя Коля и тот расстегнулся, машет, пар валит. Вот бы повернуть дело так, чтобы заглушить похмелье. Сплоховал, надо бы Дошлого предупредить, чтобы вернулся ни с чем, вроде не нашел.
Нет, Михаил Вячеславович, одернул себя Логинов, это подвох, этого не простят… Михаил за рукавицы и — на улицу.
— Думай не думай, Михаил, — подтолкнул Логинова Пензев. — Женился, теперь поздно думать, надо было раньше, когда в девках ходил…
— Что ему кручиниться, с такой-то жинкой, — вступился дядя Коля. — Ты ведь, Никола, вчера от зависти надрывался.