Михаил вернулся к бараку в потемках. Да, просвета целый день не было. Трудно понять, светает или темнеет. Он по ошибке зашел в соседний барак, видит — не то: в коридоре лампочка не на потолке висит, а в стену ввинчена. Нашел он свой барак, прошел коридором до красного уголка, приоткрыл дверь, заглянул: так и есть — своя койка, только вроде другой народ спит. Другая смена — догадался Михаил. Его кровать была свободна. Логинов разделся, даже носки снял и — под одеяло. Сверху накрылся полушубком. Постель была ледяная, и Михаил, сколько ни лежал, не мог согреться, коченели ноги. Никакого терпения. Михаил вскочил, надернул валенки. Немного притерпелся, но сон не шел.
Время остановилось — темно и в три утра и в три дня.
Скрипнула дверь, и на пороге остановился Первухин. Он на цыпочках прокрался к своей койке, сбросил только шапку и полушубок и полез под одеяло, кровать застонала, погудели пружины, но Михаил чувствовал, что Первухин не спит. Прошло, пожалуй, с час. Когда не спишь, и минута часом тянется.
— Что, земляк, сон не идет? — в темноту вполголоса спросил Первухин, хотя Логинов старался не шевелиться.
— Не идет.
— Я тоже на новом месте плохо сплю. Видно, непогода ломает кости… На материке, там дочка мне постоянно песок в чулке прикладывала на поясницу, — вздохнул Первухин. Михаил на это ничего не мог сказать. Первухин сам и ответил: — И знаешь, помогало. Ты не молчи — не бойся, не разбудим. Это только Спиридонов чутко спит, — громче заговорил Первухин. — А впрочем, давай, земляк, спать, — зевнул Первухин, и опять застонали пружины.
Логинов хотел расспросить бригадира о Жене, откуда она родом, да вовремя спохватился, истолкует еще по-своему.
Глава вторая
На монтажную площадку Михаил Логинов пришел со всеми вместе. В сшитой из досок обогревалке было тесно. Посреди будки горел электрический «козел». Спираль на асбестоцементной трубе млела вполнакала. Михаил понял, что с энергией на стройке скуповато.
Монтажников в обогревалке было много, но новичка заметили сразу. Это Михаил понял по внезапно, с его приходом, наступившей звонкой тишине, недолгой, но выразительной. Однако никто не лез к Михаилу со знакомством, вполглаза наблюдали за новичком. Как определил Михаил, звеньевые перебирали чертежи, раскладывали их по всему длинному столу.
Михаил запомнил Кольку Пензева. К нему чаще всего обращались парни.
На пороге появился Первухин. За ним в обогревалку втерлось несколько человек монтажников, по-видимому с ночной смены. Они здоровались со всеми за руку и протискивались к печке. Первухин снял шапку, монтажники расступились. Он бросил свою шапку на чертежи, вынул из кармана платок и громко высморкался. В будке сразу стало тихо. Он спрятал платок и, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Слыхали, Кеннеди убили? Кокнули президента и — Вася не чешись. Во! у капиталистов… А вот ты, Прокопий, запорол балку, — повернулся Первухин к столу. — Пензев, ты размечал?
— Я, — сказал Колька Пензев. — Мела нет, а что этой сухой штукатуркой — бензорезчик дунул и сдул разметку…
— На суде будешь оправдываться, — отрезал бригадир. — Михаил, ты взял чертилку?
Михаил Логинов не сразу понял, что Первухин обращается к нему.
— Тебя спрашиваю, Логинов. Что, приехал к теще на блины? Взял, говорю, или нет?
Михаил на всякий случай действительно взял чертилку, достал утром из чемодана и сунул за голенище.
— Да мне не надо, — сказал бригадир. — Держи при себе. Ребята, это наш новый монтажник, товарищ наш. Я еще сам не знаю, что он умеет делать, но как видите…
Теперь уж все, словно только сейчас заметили, открыто уставились на Михаила. Михаил хоть и не Аполлон, но роста выше среднего, ладно скроен.
— Ничего вроде, — сказал кто-то.
— Жилистый.
У Михаила глаза большие, темные, длинные, и от этого казалось, что он чуть косит.
— Ну, раз глазастый и чертилка есть, может, доверим разметку? Чертежи читаешь? — спросил бригадир.
Михаил помедлил с ответом.
— Посмотреть надо, какой точности.
Михаил подходит к столу и оглаживает чертеж.
— Ну, это мы поглядим, — и Первухин выразительно постучал по циферблату.
Будка сразу пришла в движение. Через минуту-две обогревалка опустела, убавились на столе и чертежи. Михаил, как стоял, так и остался стоять, только к стенке привалился, чтобы не мешать парням выносить шланги, электроды, инструмент. За столом остались и те трое, что пришли с бригадиром. Первухин свою шапку со стола перекинул на скамейку и сел за стол. Щупленький, незаметный парень развернул перед бригадиром чертеж и, став коленями на лавку, начал чего-то доказывать бригадиру, то и дело тыкая в чертеж пальцем.