На обратном пути из управления Логинов зашел в свое крановое хозяйство и передал монтажникам просьбу начальника строительства.
— Сробим, — отозвался дядя Коля, — конечно, поможем: соседи.
— А кто против, никто. Конечно, не за так… — подсказал Пензев.
— А кто говорит — за так? Грядет великий праздник, детишкам на молочишко. Гроши ни к чему, пусть переведут на бутыльброды. У рудника-то этого добра на складах, — развил мысль Пензев.
— А что, верно, Михаил, после работы и спроворим, по-братски, — досказал дядя Коля…
Белоголовый не утерпел, сам прибежал в бригаду.
— Ну, Логинов, — поторопил он, — ребята? Ну, что вы? Давайте сделайте. Я вам заплачу, хотите, — распалялся Белоголовый, — как за монтаж крана, сделаем договор — и мне и вам хорошо: стрела поднята — гроши на бочку. Магарыч с меня.
— Что деньги, деньги, — перебил Белоголового дядя Коля. — Лишку нам тоже не надо.
— Не надо, — остудил пыл начальника участка рудника и Логинов.
— Нет, ты, Логинов, не понимаешь психологии. Ребята, вы меня слушайте. Делаю ведомость, все как полагается — демонтаж, монтаж стрелы, наладка, проверка, испытание крана, но как вы будете делать, меня это не касается. Годится?
Монтажники зашумели. Логинов сдался.
— Хорошо, — сказал он Белоголовому. — Пустим на ход ваш кран, тогда оформите наряд.
В тот же день после работы Михаил Логинов велел Пензеву и дяде Коле идти на рудник. А сам забежал в управление за графиком плановых ремонтов кранов. Секретарь подала объемистую папку бумаг.
— Подпишите, Михаил Вячеславович, графики профилактических ремонтов. Один экземпляр возьмите себе, а остальные под расписку начальник велел раздать по подразделениям.
Михаил пришел на рудник, пробрался к крану. Монтажники сидели на шпалах, курили.
— Ну и как? — спросил он своих ребят.
— А как? Никак, — отозвался Колька Пензев, — обнюхали весь кран. Непонятно, в чем дело. Моторы работают, пульт — все в порядке, а стрела не идет. Мы уже попробовали. Не нашли причину.
— Запускайте-ка еще, — попросил Михаил.
Запустили двигатель, трос натянулся до предела, даже стрела загудела, завибрировала, вроде стронулась, но тут же мотор перестал вращаться, загудел.
— Выключай, а то сгорит…
Снова все поднялись на кран, пролазали, просмотрели все редукторы, блоки. Все нормально. А стрела не идет. Опять закурили. Отказаться? Да нельзя. Теперь нельзя. Нехорошо. Совесть не позволит. Престиж. Бригада гремит на все Заполярье, и на тебе — кран не смогли запустить.
— Надо попробовать помочь мотору — вывести стрелу из нижней мертвой точки, — предложил дядя Коля.
Идея! Тут же из шпал выложили клетку, домкратом приподняли стрелу, задрали метров на пять-шесть, все равно не идет. И тут Дошлый подвернулся, шапку с головы сдернул и швырнул на землю.
— Да смотрите же, трос перехлестнуло.
Парни задрали головы, стали разглядывать запасовку и тут увидели во втором ряду запасовки с одного блочка на другой, спадая, перекрещивался трос.
— Вот, Дошлый, и глазки как у мышонка, а видит орлом, — восхитился Колька Пензев. — Первому тебе. Дошлый, поднесу.
Парни в десять рук начали снимать, перепасовывать трос, по две пары верхонок спустили, до полуночи бегом по стреле вверх-вниз, шесть витков по оголовке стрелы окрутили тросом, принесли на стрелу — запустили мотор, а стрела ни с места. Еще провозились часа два, моторы нагрелись, плюнешь — шипит, а стрелу так и не смогли поднять. Кран стоял, словно цапля с перебитой шеей.
К Логинову подошел Спиридонов.
— Влипли мы с этим делом, Михаил. Какой-то заколдованный круг. Одно остается — демонтаж: раскидать кран и снова все по узлам, по деталям собирать.
— Не успеем, времени не хватит. Минимум пять дней на это надо, а где их взять? — упавшим голосом сказал бригадир. — Где все-таки собака зарыта? Все ведь вроде ощупали, перещупали…
— По мне, дак так: если моторы подъема не берут, значит, искать причину надо в моторах, — со своим предложением подступил Ушаков.
— Но ты-то откуда, снабжение, знаешь? — уколол Ушакова Пензев. — Сальдо-бульдо сводить научился, а монтажное дело начисто не забыл?
— А ты бы, Пень, помолчал, живете, как у Христа за пазухой. Вот возьму и поменяюсь с тобой, отдам тебе свой портфель.
— Что ты, Проня. Без тебя мы теперь как без манной каши. А, ребята? Скажи только честно, на материке ты снабжением занимался?