Практически нацеленными были занятия корректурой, которые вел Михаил Ильич Уаров, опытнейший издательский работник, автор учебника корректуры и «Справочника корректора», написанного в соавторстве с К.И. Былинским (2-е изд. М., 1946). Благодаря ему мы оказались подготовленными к практической работе корректора, и это очень пригодилось мне и жене, моей сокурснице. Когда мы не смогли найти место редактора, то «пошли в корректоры» и успешно справлялись с этой работой. Еще раньше после практики в корректорской издательства «Молодая гвардия» заведующая корректорской доверила нам чтение корректур в виде внештатной работы, что очень поддержало наш немощный семейный бюджет.
Лучше всего нас «натаскали» в практической стилистике, ее основные нормы мы усвоили неплохо и умели ими пользоваться. Нас хорошо подготовили к литературной правке, и хотя это невольно упрощало наши представления о смысле и задачах редакторской работы, практически эти знания и умения оказались очень полезными.
Из этого краткого обзора видно, что в нашей профессиональной подготовке руководство факультетом опиралось на практиков. Это, на мой взгляд, было правильно, тем более что кадры научных работников и преподавателей в этой области еще не были подготовлены.
Общее гуманитарное образование, которое давал институт, в целом надо оценить положительно.
Из преподавателей общеобразовательных дисциплин выделялся Владимир Яковлевич Рабинович, читавший курс всеобщей истории. Пламенный оратор и рассказчик, он вечно не укладывался во временные рамки и задерживал нас после звонка на перемену. Когда же студенты начинали роптать, он говорил:
– Сейчас кончаю, сейчас кончаю.
А закончив, отпускал нас сакраментальной фразой:
– Ну, идите кушать ваш омлет!
Тогда в Москве был очень распространен американский яичный порошок, и омлет из него неизменно присутствовал в меню институтского буфета.
Попутно упомяну, что особо нуждающимся студентам выдавалась дополнительная продовольственная карточка, сокращенно называвшаяся УДП. Не помню, как точно расшифровывалась эта аббревиатура, но изобретательный народ быстро окрестил ее: «Умрешь Днем Позже».[6]
Западную литературу читал сначала Александр Федорович Иващенко и делал это очень убедительно и системно. Но он вскоре перешел на работу в Институт мировой литературы, и курс западной литературы ХVIII – ХХ веков стала вести у нас его жена Елизавета Петровна Кучборская. Лекции ее, в отличие от строгой логичной манеры Иващенко, были проникнуты эмоциональностью и личным отношением к писателям и произведениям. Если Иващенко держал себя на далеком от нас расстоянии, то Елизавета Петровна, наоборот, старалась быть к нам ближе. Ей мало было просто прочитать лекции и выяснить, насколько студент освоил западную литературу по произведениям, лекциям и литературоведческим книгам; ее интересовало, какое впечатление произвело классическое произведение этой литературы именно на него, какие мысли пробудило, какие чувства вызвало. Так, когда я сдавал экзамен, Елизавета Петровна взяла у меня билет, который я вытащил, прочитала его, отложила в сторону и сказала примерно следующее:
– Я не буду спрашивать вас по билету. Мне хочется знать, что вы думаете о романах Стендаля.
И с неподдельным интересом слушала тот лепет, на который я тогда был способен. Слушала так, как будто я делал замечательные, выдающиеся литературоведческие открытия и тончайшие наблюдения. Было даже как-то не по себе.
Не думаю, что она поступила так потому, что ее интересовал именно я и именно мое восприятие литературы. Когда Елизавета Петровна скончалась, один из ее бывших студентов И. Панкеев, учившийся у нее на факультете журналистики МГУ, куда она перешла из МПИ вместе со всем литературно-редакторским отделением, опубликовал в «Книжном обозрении» посвященные ей воспоминания. Из них явствовало, что и он (через несколько десятилетий) был для нее так же интересен, как в свое время я и, не сомневаюсь, другие студенты разных лет обучения.
Елизавета Петровна, видимо, хотела, чтобы мы западную литературу знали не по обязанности, а ради собственного духовного обогащения.
Несколько студентов нашей группы помимо лекций по западной литературе посещали кружок по ее изучению, который вела Нора Яковлевна Галь, впоследствии известный переводчик, автор книги «Слово живое и мертвое: Из записок переводчика и редактора», выдержавшей пять изданий. Плохо помню, как проходили занятия кружка, но то, что мы узнавали на них много такого о литературе, о чем и не подозревали, это несомненно.
6
УДП расшифровывалось как «усиленное дополнительное питание». Сердечно благодарю за эту подсказку О.Л. Семченко, корректора этой книги.