Вокруг дома - все в зелени. Отчаянной, бескомпромиссной зелени всё, насколько видит глаз. Если смотреть налево и вперед, видно, что дом окружен возвышенностями. Слева сад. Справа - виноградники. Зеленое, зеленое, зеленое все вокруг: трава, деревья, виноградные кудрявые лозы.
На вкус, на цвет, на ощупь и на плотность эти картинки были такого же качества, как те, которые разворачиваются в сессиях. И еще у них был привкус несомненности. Я не придумывал их. Они сами развернулись, когда я не ждал.
Но я хорошо умею отмахиваться. И мне было чем отмахнуться в этот раз.
Во-первых, арки. Здравствуй, "Санта-Барбара"! Знакомая музыка заставки издевательски звучала у меня в ушах. Колониальный стиль - это не здесь, думал я. Это с другого края континента и ближе к экватору. Это Куба, наконец. Дофантазировался, дорогой. Классно глючит. Расслабься и прекрати.
Во-вторых, виноградники. Я до того живьем их видел только однажды: в украинской степи возле Черного моря. Степь - это много-много ровной и плоской земли. Ну, разве что немного приподнимается и снова опускается. Какие горы? Не бывает. Надо же, как можно и не замечать, что фантазируешь... Как легко можно быть уверенным, что видишь то, что видишь, а оно невзаправдашнее абсолютно.
Я отмахивался так ровно два дня. Потом решил все-таки заглянуть в поисковик, попросить картинок по запросу "chilean wineries". Слышал бы кто, как я хохотал. Если это не виноградники, окруженные горами, то это виноградники на склонах гор. Тут-то мне стало не по себе: я так рьяно отмахиваюсь от своих "воспоминаний", что готов наплевать на здравый смысл и очевидность. Каких таких бескрайних степей я ожидал от страны, вытянувшейся в струнку между океаном и горами?
Я до такой степени боюсь фантазировать, что лишаю себя права на здравый смысл...
Вопрос о том, почему, собственно, я ожидаю, что пришельцы из одной и той же страны в колониях по одну сторону континента будут строить дома в одном стиле, а по другую - в другом, встал чуть позже. Я получил одну из заказанных на "Алибе" книг: "Культура Чили" издательства "Наука", 1968 года. На сто сороковой странице я прочитал: "Внешний вид чилийского города в начале XIX в. - неоклассический, и сильнее всего это чувствуется в столице - Сантьяго. В меньших по размеру городах колониальная архитектура пустила более глубокие корни: узкие улицы, дома с белеными стенами, преобладание черепичных крыш". Фотографии прилагались. Мне нечего было возразить.
Пытался ли я найти этот самый дом? Пытался ли я отыскать следы Хорхе, хотя бы его фамилию, в историях чилийских виноделен? Да, конечно. Я пытаюсь сравнивать три вида данных: частично опубликованную генеалогию чилийских семей, списки выпускников военно-морского училища с 1956 по 1961, историю чилийских виноделен. И я еще не закончил с этим. Но определенности мало, опубликованные в интернете генеалогические древа неполны, часть виноделен сменила хозяев в конце семидесятых...
Я и своего-то имени точно узнать не могу. Только надеюсь, что в "Подсолнухе" оно записано верно, да верю тому, что услышал глубоко-глубоко внутри. Но это уже два разных имени. Хотя с моей жизнью у меня могло их быть сколько угодно, на самом-то деле.
Что ж, я решил считать, что хоть один-то раз я все-таки побывал в его доме - родительском, там, где виноградники, окруженные горами, деревья в густой листве, оранжево-желтые чайные розы. И я решил считать, что всё было на самом деле. Еще раз окончательно решил.
Разговоры на полях: А оно так...
- Представляешь, а я себя ругаю, что придумываю... А там действительно горы вокруг - и между гор виноградники.
Анна улыбается, кивает.
- Слушай... А ведь я видел, видел. Она видела, когда после восьмого класса ездила в гости к подруге - и они на поезде ехали из Краснодара в Новороссийск... или на обратном пути уже - но проезжали между гор, совсем кудрявых от винограда. И мама подруги еще сказала, что вот здесь выращивают... она сорта назвала, но я не помню.
- Некоторые сорта, кажется, только в горах и выращивают, - говорит Анна.
- А еще... "И по склонам бредут виноградники" - это ведь сказано о Чили. Как я умудряюсь это все вычеркивать, зачем?
Харонавтика: "Защита информации. Машина и корабли", фрагменты
Сессия N32, 21 декабря 2013
<...>
До конца сессии оставалось еще полчаса, М. спросила:
- Ок, не будем сегодня трогать "улитку", чего ты хочешь сейчас?
Он хотел про корабли. Это значит: про любовь. Про Хорхе.
Но как туда попасть? Надо было вспомнить что-то, имеющее отношение к теме. Лу подумал про тот вид сверху, с берега, который был, когда эта тема появилась в первый раз. Но побоялся туда идти. Он не хотел снова получить известие о гибели своего моряка. Лучше уж "улитка".
Но он смог вспомнить тот поток горячего мёда... и почувствовал, что лицо улыбается само. Попытался сдержать улыбку.
Они пошли туда. Лу тут же вспомнил, что он "психзащита", и стал думать: что из реальной жизни может соответствовать этим фантазиям? Куба, Хибара, верфь, ее потерянный любимый... Улыбка сошла, осталась смутная печаль и больше ничего.
Он подумал, что эта улыбка была не ее, не про ее мужчину. Но сразу остановил себя. Это же обычное дело: что сразу отрицают, то и бывает настоящим, да? И не стал говорить вслух свои мысли, остался в неуверенности про это. Однако он помнил, что весь опыт этого исследования показывает: то, что лезет из глубины, пролезет как угодно, даже если не в этот раз.
И ему опять виделся скромный дом в Хибаре, залив через дорогу от дома, бетонный пол, шлепанцы...
Он сказал М., что качество картинок одинаковое, что тех, что этих. Невозможно по этому признаку отличить "реальную" память от "нереальной". Разница в другом.
Они отличаются по вписанности в пространство и время вокруг, по связности. Про картинки из "реальной жизни" - ее жизни - он знает, как они расположены одна относительно другой. Их много. Из них можно составить историю, как рассказ из фотографий, как комикс. А те, оттуда, его картинки - разрозненные, их мало.
М. сказала: думай об этом.
Лу стал сравнивать. Первое, что ему пришло в голову взять для сравнения, самое протяженное, что у него было из его воспоминаний - вид изнутри машины, затем вид на машину снаружи, грузовик. Арест. Он разозлился, резко выругался. Попробовал найти что-то еще, достаточно протяженное во времени и связанное из нескольких картин. Вспомнил комнату с бетонным полом и стальным "медицинским" шкафом, резиновые трубки и стойку для капельницы. Шарахнулся оттуда еще быстрее. Объяснил М., почему выругался: вот, выбирал для сравнения протяженное, где есть три точки в пространстве. Но лучший вариант - момент ареста. И нет желания трогать его сейчас.
- Если есть это, значит, было и раньше, - сказала М. - Может быть, посмотришь на машину в какой-нибудь более ранний момент? Ненамного...
- Это будет конец июля, август, сентябрь. Не хочу туда, - поморщился Лу.
М. кивнула, задумалась на минутку.
- Ты хотел эту машину? Помнишь, как ты ее выбирал? Как знакомился с ней? Как было, когда ты только еще хотел, чтобы эта машина была твоей?
Лу понял, что ему очень не повезло. Как раз вчера он просматривал фрагменты из фильма, где есть около четырех минут поездки на "мустанге" как раз того цвета, и как раз по Чили. В 1970 году. Как теперь быть? Все, что он сможет увидеть, наверняка будет заимствовано из фильма - того самого, с парнем из MIR и другими документальными вставками. Тон его был очень недовольный и обиженный, когда пожаловался на это М. У него, наверное, есть и что-то свое про это. Но как отличить?