- Это было очень резко, мгновенно.
- Когда я сказала "вход".
- Доступ к информации...
Лу остановился и прислушался.
- Знаешь, там "нет" вот такими огромными буквами. Никак и никогда. Доступ к информации? - НЕТ.
- Подожди, не надо туда... углубляться.
Лу действительно затягивало туда, но он постарался удержаться. М. что-то говорила ему еще, он отвечал, но потом не мог вспомнить, о чем они говорили.
Потом М. спросила:
- Хочешь пойти туда?
- Нет.
Ему и так было достаточно ясно, что к чему. Не стоит зря дергать за такие рычаги...
Но ему стало радостно и легко, спокойно, уверенно. На эту штуку можно положиться. Он был не один там. С ним была хорошая, надежная защита. Вот так он и справился, в том числе и с помощью этой штуки. Лу улыбался и говорил об этом с удовольствием.
Потом понял, что все-таки хотел бы пойти туда: уже отдышался от первого впечатления, и теперь стало интересно.
Но времени оставалось не много, и ему еще предстояло слушать лекции по экзистенциальной психологии с полудня до семи. Учитывая его реакцию на некоторые связанные с этим моменты, решили отложить исследование на более подходящий момент.
Зато поговорили о психиатрах и о том, как можно было бы представлять этот кейс врачу, в его системе координат. Если представить, что ничего этого не было на самом деле, то нужно было бы сказать, что травма, пережитая женщиной, настолько глубока, что пройти туда, в тот период, никак невозможно, просто выбрасывает из этой зоны, когда подходишь поближе.
М. сказала:
- Когда мы пытались восстановить хронологию того периода, когда "ушла" она и "появился" ты, я замечала что-то похожее на то, что было сегодня, такой же "отказ системы".
Лу не согласился.
- Я помню туман. И трудно соображать. Но такого обмирания, холода и паралича я не могу вспомнить. Для меня это точно разные состояния. Туман и потерянность помню, обмирание - нет. Я был ледяной сегодня. Я бы заметил, если бы так же было во время того разговора.
В оставшиеся полчаса они говорили о "мустанге" и поездках к Хорхе.
<...>
И хотелось приложить руки к груди, закрывая ее середину, чтобы удержать там? Или спрятать то, что там?
"У меня есть секрет, моя тайна, от которой я счастлив".
Выписки:
"...сохранив себя, свою личность, свое "упрямство духа", как он называет способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу".
Дмитрий Леонтьев, предисловие к книге Виктора Франкла "Сказать жизни "да"
Записки сумасшедшего: По краю спирали
Суббота, 21 декабря 2013
В настороженности, поскольку трогали темы "информация" и "кто я".
Все время проверяю, как ранку, как шатающийся зуб: не теряюсь ли?
Но там все ровно и спокойно. Я знаю, кто я.
***
Да, возвращаюсь мыслями к сегодняшней сессии и варианте "кейс для психиатра".
От ума поступает мнение, что, скорее всего, я и есть психологическая защита и какой-нибудь силный анимус, вставший на защиту и все такое.
Но мне всё равно.
Я чувствую себя спокойно и прочно. Я есть, я знаю, кто я.
Суббота, 21 декабря 2013
<...>
Мое личное дело.
***
Я все еще чувствую себя прочно, хотя понимаю, что меня не может быть.
***
А также мелькнула мысль, что вряд ли я теперь дождусь провала в "меня нет", если известно, что из записей в этом состоянии можно попытаться извлечь информацию.
Но это будет тоже показательно.
Опс, обложили со всех сторон... Не проваливаться тоже опасно?
Понедельник, 23 декабря 2013
Как любопытно.
Я рассказываю себе, что меня нет, в совершенно ровном эмоциональном состоянии. Все четко, никакой размытости и потерянности. Доводы мои железны, дух мой бодр.
Доводы мои таковы.
Вспоминаю ее времена, до того, как "руль" перешел ко мне. Она всегда страстно любила играть, уходить с головой в истории, в воображаемые обстоятельства и воображаемых людей. В этих играх они с подругой были не просто кукловодами, от головы просчитывающими сюжетные ходы, они полностью вовлекались и проживали свои придуманные истории. И вот, когда было действительно плохо, совсем, игра стала ее убежищем. Когда на книги денег не стало и телевизора не было, заёмные истории уже не могли дать анестезии. Они играли, играли при любой возможности. Она - особенно, вообще вся пыталась туда уйти. Ну и вот, разве ей это не удалось? Разве ей не это удалось?
Разве я не объяснял той же Маше-философу в Ярославле, что женщина не вынесла той жизни и соорудила из себя нечто такое, кого-то такого, с кем не может случиться то, что случилось с ней, свою максимальную противоположность - существо мужского рода?
Нет, я это так не чувствовал. Я вывел это логически из представлений о том, как может вывернуться психика. Это была "версия для печати", годное, успокаивающее собеседника объяснение наружу того, что не было понятно даже внутри. Заодно и возможность показать свой ум и психологическую начитанность, да.
Так вот об играх. Разве это не идеальная бесконечная игра, не идеальная "бесконечная история", не замечательный способ не быть собой - принимать себя за кого-то другого?
Но этот "кто-то другой" изначально не имел ничего за душой, не имел биографии, привычек, вкусов и предпочтений, не имел ничего вообще.
И вот он встречает текст, а в тексте - образ человека, в которого все подряд влюблены.
Роскошный соблазн, почему бы не натянуть на себя этот красивый пиджак?
Очень, очень логично. Всё сходится. Даже без представления кейса психиатру можно обойтись, все равно очень логично выходит, что меня нет, что я - ненастоящий.
И одновременно же, параллельно, я думаю другое. Познакомившись поближе с автоматическими предохранителями на защите информации, я начинаю верить, что действительно мог не сдать им ничего. Теперь меня больше беспокоит, смог ли я достать хоть кого-нибудь из тех, кто был причастен, лично причастен к гибели Хорхе?
Степень моей кровожадности в этом вопросе очень велика.
Речь не об утешении - оно невозможно.
Речь о выполнении должного. Удалось ли? Если да - тогда я совершенно умиротворюсь.
Но кроме предположений насчет связи с миристами и маленького "ролика" про мусоровоз у меня пока ничего про это нет.
Разговоры на полях: Предохранитель
- Похоже, моя вечная песня "меня нет" не с луны мне на голову наделась, а запускается и далее поддерживается даже простым собственным любопытством к тому, что же я все-таки из себя представляю. И раньше я регулярно в этот замкнутый круг влетал. И сейчас влетаю. Но сейчас страдания по поводу "меня нет" могут дать доступ к информации, если я буду записывать отчеты. А я буду записывать. Значит, страданий не будет. Я раньше загибался от таких вот размышлений, как вчера и сегодня. Сейчас они меня не удручают. Теперь то, что меня нет, мне совершенно не мешает.
- Ох, ничего себе конструкция... И захочешь выдумать - не сможешь.
- Ты ее видишь?
- Я вижу из того, что ты описываешь: намерение в поисках информации записывать происходящее в страдании перекрывает доступ к страданию как потенциальному источнику информации. Очень интересный ход, по-своему логичный. Я очень рада, что тебе спокойно. Но интересно, как долго эта конструкция будет самоподдерживающейся. Отчасти это зависит от твоего настроя записывать. И что произойдет при попытке ее раскачать?
- Хм... А как ее раскачивать?
- Давай сделаем перерыв на праздники. Пусть идет, как идет. Как у вас говорят? "Просто побудь с этим"? А у нас - "соберите данные для определения базовой линии".