Выбрать главу

Да и вообще, что тут удивительного — завод. Выпускает обыкновенные сверлилки. В Грозном сколько угодно разных заводов. И нефтяных, и машиностроительных, и химических. Ингушей на этих заводах вы тоже много насчитаете, причем есть среди них такие, которые стали рабочими еще в те времена, когда в Дэй-Мохке промышленности и в помине не было.

Тогда почему же мы — легенда?

Потому, что мы создали среди кукурузных полей то, чего никогда у нас в истории не было: первоклассный большой завод и большую фабрику. Промышленность. Настоящую индустрию. И стали рабочим классом. Тысячи горцев и горянок — в фабрично-заводских цехах двух предприятий. Вчерашние пахари, пастухи, доярки стали индустриальными рабочими. Вот это и есть легенда. Можно сказать, легенда республиканского значения. Теперь-то заводы стали появляться и в других сельских местностях республики. Например, бывший чеченский аул Аргун сейчас состоит почти сплошь из заводов.

Однако первым из аулов начал такое легендарное дело, кажется, именно наш Дэй-Мохк. Пришел на кукурузное поле наш нынешний директор, родившийся в одном из здешних аулов и выучившийся на инженера в Омске. Ему было всего лет двадцать пять или двадцать шесть. Под мышкой у него были чертежи, и он объяснил старикам: «Вот здесь будет завод».

«В деревне — завод?» — удивились старики. Наш Дэй-Мохк тогда еще не был городом. Завод так завод. Кто построит, кто будет командовать? Не этот же мальчишка-горец с бумагами под мышкой? Пришлют в нужный час из Москвы или из Грозного настоящего директора — взрослого человека.

«Кто будет делать эти сверлилки, управлять станками? — размышляли старики. — Сотню ингушей, конечно, найдут; подучат наиболее толковых из совхозных мастерских, из тракторного отряда. А тысячу-другую рабочих, техников, инженеров нетрудно и привезти из больших городов. Железная дорога работает».

…Железная дорога стала не привозить людей, а увозить. Пока завод, а потом и фабрика строились, железная дорога увозила и увозила горцев и горянок в Ростов, в Ленинград, в Прибалтику. Их там учили на фабриках и заводах, как управлять станками. Институты тем временем учили наших ребят, чтобы они вернулись в Дэй-Мохк инженерами.

И настал главный день легенды. Вернее, не день, а ночь: повернули рубильник высоковольтной электролинии — и наш заводской поселок засверкал тысячами огней. Говорят, пролетавший над долиной ночной самолет чуть не сбился из-за этого с курса: летчик не мог понять, что это такое внизу, откуда там в долине такое зарево огней? Он решил, что потерял курс, и сначала даже испугался.

Я думаю, что про летчика — это просто сказка. Но в каждой легенде должна быть и правда и сказка. Так людям больше нравится.

Теперь я вам скажу честно, кто из всей этой небольшой истории рождения нашего завода раздул легенду. Не мы, заводские. И не мы называем себя легендарными людьми, это было бы слишком хвастливо (такие, как я, тут вообще не в счет, потому что мы пришли уже на готовое).

Легенду сотворили… правильнее будет сказать, превратили в легенду обычную заводскую историю старики. А также те ингуши, которые живут в Грозном, в Москве, в других отдаленных местах и много лет не были в Дэй-Мохке. Они, эти столичные, не видели своими глазами наш завод и фабрику, и у них никак не укладывается в голове, как это в Дэй-Мохке могла вдруг появиться индустрия? «Но это действительно так, — с гордостью говорят они своим знакомым. — Это удивительная легенда!»

А старики — старики, конечно, всё видят своими глазами, но они, как бы вам это сказать… Они не верят своим глазам. Видят — завод. Видят — фабрика. Но у стариков, наверное, не укладывается в голове, что в цехах заправляют их дети и внуки. Поэтому то один, то другой старик, попадая из своего аула в Дэй-Мохк, старается побывать у нас на заводе или на фабрике.

Марзи тоже побывал на заводе. Как раз в те дни, когда я начал тут работать. Мастер разрешил мне остановить на полчаса станок, чтобы показать старику цеха.

Марзи повел себя так, что мне стало стыдно с ним ходить. Я передал дедушку Алиму-Горе, а сам потихоньку отстал.

Мне не понравилось знаете что? Марзи ничему не удивлялся и делал замечания, которые могли обидеть наших заводских. Или рассмешить.

У автоматической пилы он постоял и сказал: «Хорошо дрова пилит!» Ему объяснили, что толстый кругляк, шершавый и потемневший от ржавчины, не ствол чинары, а металлическая чушка. «В молодости я работал на лесоучастке, — сказал он тогда, — древесина чинары крепкая как железо. Но мы распиливали стволы быстрее, чем эта ваша пила. Вручную!»

В другом цехе он увидел, как толстая проволока заползает в станок, а с другой стороны в ящик сыплются готовые шурупы, двадцать пять тысяч штук за смену. Дедушку удивило не это, а то, что станочник сидит в сторонке и читает книгу. «Неужели тебе тоже полная зарплата идет?! — спросил Марзи у станочника недоверчиво. — Вот бы мне такую работу…» После этого я и подсунул вместо себя Алима-Гору.