— Мешочек кукурузной муки… Это же надо — таскать в такую даль кукурузную муку из-за сумасшедшего Мажи́та! — ругается Марзи. — Уже и в ауле отвыкли от кукурузного чурека, покупной хлеб едят, а Мажиту все подавай кукурузу… Дикарь, отсталый человек этот Мажит.
«Вот для чего Марзи меня сюда привез, — начинаю я догадываться с тоской. — Неужели он заставит меня развозить гостинцы родичам?» У меня не выходит из головы сквер и девушка, которую я там увидел…
Марзи припоминает, кому же какой кусок вяленой баранины предназначала бабушка Маржан? Вот этот кусок — Зале́йхе. Самый маленький, большего эта скупердяйка не заслуживает. От нее и такого люди в жизни не видели, но она ведь тоже человек, сотворенный аллахом. Пусть и она поработает челюстями… А вот этот кусище — Хаматхану. Маржан так и говорила, чтобы самый большой кусок отдать Хаматхану. Вон ту головку овечьей брынзы тоже тебе, Хаматхан…
— Воллахи, щедрая рука у твоей Маржан! — восклицает Хаматхан.
Нет, не улыбался бы ты, Доктор, если бы знал, какие слова сейчас произнесет дедушка!
— Развези все это сегодня же, — говорит Марзи Хаматхану.
Тощее, длинное лицо Доктора становится еще длиннее, а в душе ликую и думаю: молодец Марзи!
Нехорошо радоваться, когда видишь чужую беду, но я успокаиваю себя мыслью: «Ничего, Доктор, поработай на стариков и ты. Нам, сельским ребятам, и так достается: без конца какие-нибудь стариковские поручения. А ты, столичный, живешь тут себе без забот…»
Хаматхан со злостью косится на меня, а потом на его лице вспыхивает надежда, и он говорит дедушке:
— Слушай, Марзи, если бы ты знал, как все наши родичи тепло вспоминают Шамо! Они соскучились по нему…
— По тебе — тоже: ты у них бываешь еще реже, чем Шамо, — отвечает с усмешкой Марзи. — Ты записывай, кому что отвезти, а то все перепутаешь… Ну, с этим мы покончили. Есть для тебя еще одно маленькое поручение…
Марзи достает бумажник, перетянутый резинкой, извлекает пачку каких-то справок. Надо устроить в интернат внука старой Гошмо́хи. Отец у мальчишки инвалид Отечественной войны, сама Гошмоха депутат сельсовета, а места в интернате добиться не могут: очередь.
— А я что? — бестолково спрашивает Хаматхан.
— Ты в Грозном живешь или в ауле? — хмурится Марзи. — Вот и устроишь.
— Да кто же меня послушает? Кто я такой? Министр?
— Вот-вот, министр как раз и требуется: надо, чтобы он на уголочке заявления написал красным карандашом… А остальное ты сделаешь просто.
— Дедушка, да я в глаза министра не видел! Вот если бы ты сам к нему сходил… Старику он не откажет, тем более такому почетному, как…
— «Сам сходил»… Уффо́й! — издает Марзи возглас усталости. — Вы, грамотные, иногда еще бестолковее неграмотных. Да если я сам по всем министрам начну ходить, то кто за вами, непутевыми, будет присматривать?.. Ну, кончили и с этим. Справки не растеряй, Гошмоха их с трудом собрала… Что там в твоем холодильнике найдется поесть? Что-нибудь городское! Я пока умоюсь.
Бука уходит на кухню, Марзи — в ванную. Я почему-то не нахожу себе места. Словно человек, который знает, что должен срочно куда-то бежать и никак не может вспомнить куда.
Хаматхан уныло надписывает на пакетах и горшочках имена родичей. Мне его жалко, я безотказно помог бы ему развести гостинцы. Но зачем он не попросил прямо, а взялся лицемерить: «Родичи соскучились по Шамо…»
Хаматхан чувствует, что я обижен, затевает разговор, но таким снисходительным тоном, что меня тянет поиздеваться. Не нравится мне, когда меня расспрашивают вот так свысока:
— Ну, как там поживает его величество ингушский рабочий класс? Тут у нас только и разговору, что о вашем заводе. Скажи, это верно, что каждую четвертую электросверлилку в стране дает ваш завод?
— Верно.
— В тридцать три страны экспортируете?
— А чего ты удивляешься?
— Это же надо! Вчера коров доили, землю пахали, а сегодня — у станков на первоклассном заводе… Прямо не верится. Слушай, об этом диссертацию надо писать!
— Некогда, Хаматхан, некогда.
— Что?! Хо-хо… Шутник. «Некогда»… А то бы написал? Ты лучше расскажи, как ты там болты точишь. Получается у тебя?
— Пока не очень. Навязали мне станок с программным управлением. Вот и вкалываю.
— С программным управлением?! Но это же очень сложно!
— Да ну там… Фотоэлемент, реле, три телевизионных видоискателя. И лазерный луч. Устаревшая модель.
— И ты заправляешь таким станком?.. Из тебя слова не вытянешь. Говори же!
— Раньше станком управлял один инженер, но он взял отпуск, пишет кандидатскую…