А может быть, ученые что-то новое открыли? Только мне не верится, чтобы с такой точностью они подсчитали, как влияет психическая травма на производительность труда. По-моему, пока еще нельзя с точностью до процента узнать, что творится у человека на душе.
Сегодня мне некогда думать о психической травме, потому что мастер, вручая наряд, попросил:
— Нажми, Шамо, не тяни с этими деталями. Механический цех просил ускорить.
— За заготовками бегать не придется?
— А что, разве ты каждый раз бегаешь? Вся сотня заготовок уже тут. Ну, запускай станок.
Чепуховский наряд. Месяца два назад я уже точил как раз такие же болтики, могу повторить работу с закрытыми глазами.
— К трем часам сделаю, — сказал я мастеру, уверенно сказал.
А на самом деле знаете что получилось? Я прямо сам не свой стал, когда увидел, что получилось. В три часа я глянул в ящик с заготовками, пересчитал, а их там еще семнадцать штук.
Мастер мне говорит:
— Не успел? Наверное, станок барахлил? Ничего, механическому цеху и этих болтов за глаза хватит. Они всегда норовят с запасом заказать. Да чего ты так расстроился?
Семнадцать штук не доделал… Как раз семнадцать процентов не додал! Прямой результат психической травмы. Значит, правильно пишут в журнале «Знание — сила».
И началось все из-за того, что было сказано недоброе слово о моих предках.
ВСЕ-ТАКИ Я — КТО-ТО…
«Да кто ты такой?» — спросил меня Джамбот у себя в кабинете. А еще до этого, у станка, он сказал: «Не знаю, чей ты…»
Кто я? Ингуш. Один из ста шестидесяти тысяч ингушей. Советский человек.
Чей я? Своего отца и матери. Помню, в ПТУ некоторые ребята называли своих родителей «предки». Мне это не нравилось. Какие же это предки, если они еще довольно-таки молодые люди? Ну, мать свою я еще могу назвать предок, потому что ее уже нет в живых. А отец мой — какой же он предок? Живой, огромный, широкоплечий человек, всегда такой веселый, любитель всяких застолий. Бывший фронтовик с орденом.
И двух лет нет, как он бросил меня с матерью и уехал. Больше ничего плохого люди о нем сказать не посмеют.
В совхозе его считали самым безотказным трактористом. В компаниях он, говорят, бывал иногда вспыльчив и даже скор на руку, если кто-нибудь вел себя за столом неприлично. Это я знаю только по слухам. Меня же и мою мать он, сколько я помню, никогда пальцем не тронул. Даже мрачным я его никогда не видел. Когда он надумал бросить нас из-за одной полюбившейся ему женщины, то, говорят, дедушка Марзи заперся с ним и обломал о его спину кизиловую палку. Может быть, в те минуты отец и был мрачным, не знаю. «Бесполезный, непутевый у меня сын! — говорит о нем часто дедушка Марзи. — Одна радость, что ты, Шамо, на него ни в чем не похож».
Мать же мою покойную, то есть свою невестку, Марзи очень уважал. Да и люди ее любили. Она была гордая, тихая, уважительная со всеми. Она часто твердила мне, даже когда отец бросил нас: «Плохо о своем отце не думай. Он в жизни чужой иголки не взял и всегда готов был поспешить на помощь любому. В этом будь таким же, мальчик. Иначе нет тебе дороги к моему плетню и материнское молоко, которым я тебя выкормила, пусть обернется ядом». Ну что ж. Я стараюсь об отце плохо не думать, хотя это и нелегко.
О дедушке Марзи я попозже расскажу многое. Пока же знайте, что плохим человеком назвать его тоже никто не может. Так что не следовало Джамботу столь пренебрежительно спрашивать у меня: «Чей ты?»
«А сам кто ты такой?» — это тоже он не должен был говорить.
Устаревший он человек, этот Джамбот. У него слишком древний, деревенский взгляд на людей. Это только в старину было так, что парень, которому едва исполнилось двадцать, пока еще никто. Он просто сын или внук такого-то. Вот и все его звание. Он послушно делает то, что скажут старшие, то, что велит обычай. Иначе ему и деваться некуда. Своего плетня у него нет, зарплата ему ниоткуда не идет. Денег для калыма — для уплаты за свою невесту — он в жизнь не соберет, если от него отвернутся родители и родственники. Так было.
А я, сегодняшний парень, вполне самостоятельный человек (про калым тут говорить не будем, я его платить не собираюсь, да мне и думать про женитьбу смешно).
Я — токарь. Специалист. Без токаря не может существовать ни одно предприятие, где имеют дело хоть с одним кусочком железа. Все, что круглое, делает токарь, а видели ли вы какое-нибудь промышленное изделие, которое не имеет круглой детали?
Это вообще о токарях. А теперь скажу о себе. Я нужен любому предприятию. Лично я.