Влюблен — это я точно знаю — фрезеровщик Асха́б с нашего завода.
Алим и Асхаб что-то затеяли серьезное. Мне обидно, что Гора от меня может это скрывать. С Асхабом они друзья. Асхаб мировой парень, безотказный, но у меня с ним особой дружбы нет. Только через нашего общего друга Алима у нас отношения.
Он, этот Асхаб, до смерти любит девушку с трикотажной фабрики. Та девчонка тоже готова за него в огонь, но ее родители поставили условие: никакой женитьбы, пока у молодого человека не будет своей крыши над головой.
Асхаб такой замечательный работник, что его поставили на очередь для получения отдельной комнаты в общежитии, чтобы он смог жениться. Но родители девушки и об этом варианте слушать не захотели. Имей в общежитии хоть три номера «люкс», ты все равно бездомный, если у тебя нет «своего плетня».
Я думаю, что у Асхаба не одна эта загвоздка. Родители у девчонки такие люди, что без калыма ее не отдадут… Вот влетел парень! Это значит, что ему надо целых два сезона провести на «шабашке» в дальних краях, чтобы накопить на калым и на дом. А он не из таких, которые бросят производство. Но и не такой он, чтобы от своей любви отказаться. Так мне кажется.
…Стемнело. С площади доносится тихий стук в ладоши и печально-лихой напев танцевальной мелодии. Я иду туда.
Ребята вытолкнули меня в круг, пришлось станцевать. Пробовали вытолкнуть еще раз, но я увидел в стороне силуэт легковой машины. Обратил я на машину внимание только потому, что рядом темнела высокая фигура. Это мог быть лишь Алим. Рядом с ним, кажется, Асхаб. Как-то незаметно и таинственно исчезли они с танцулек.
Явно собираются на какое-то дело. Пусть будет на совести Алима, что он мне не открылся, не зовет с собой. А на моей совести останется, если я не предложу своей услуги товарищу. Это мне не раз твердил Марзи: «Если ты увидел, что твой товарищ идет на опасность и ты не пошел с ним — пусть даже тебя не позвали, — то в случае плохого исхода вина падет и на тебя. Особенно если ты — последний, кто его видел».
Я подхожу в потемках к Алиму и говорю тихо:
— Вижу, что вы с Асхабом не на гулянку собрались. Лезть в ваши секреты я не собираюсь, но без меня ты не поедешь, Гора.
Он смеется, обнимает меня, но я не даю себя обмануть, отталкиваю Алима.
— Слушай, не надо обижаться, — говорит он терпеливо. — Мы не берем с собой Мути потому, что он после обязательно начнет острить и проболтается. А ты и так на заметке у Газзаева…
Я наклонился, быстро просунул руку в окошко машины и выдернул ключ зажигания.
Шофер, незнакомый мне парень, даже не шевельнулся, спокойно сказал Алиму:
— Гора, ключ-то этот нахал вставит на место сейчас же, я позабочусь. Но дать ему раза два по шее за то, что он посмел тронуть мою машину, я считаю неприличным без твоего позволения: он ведь твой друг?
Я вижу, Гора сам бы с удовольствием стукнул меня. Он усмехается и рассеянно барабанит двумя пальцами по своей нижней губе. Это верный признак, что у Горы чешется кулак.
Я кладу ключ в карман и собираюсь уйти.
Алим шепчет что-то вроде «черт бы тебя подрал, тихоня», хватает меня за плечо, толкает в открытую дверцу машины, командует ребятам:
— Поехали! Быстрее. Нам нельзя крутиться тут на виду у всех.
МЫ ЕДЕМ ПОХИЩАТЬ ДЕВУШКУ
— Братья у нее удалые ребята, — говорит Алим. — Если догадаются и настигнут нас, то могут и обстрелять. Они охотники один лучше другого.
Мы едем на уголовное дело. Если не от братьев девушки нам достанется, то за нас возьмется потом милиция. И так и так нам будет крышка. Но меня ведь никто и не заставлял ехать? Нет, заставлял. Закон дружбы меня заставил поехать. Этот же закон заставляет меня сейчас молчать, ни о чем не расспрашивать Алима. Если надо, он сам скажет. Он отвечает за мою судьбу, как за свою, и я должен в это верить, потому что мы с ним друзья.
А вдруг Алим-Гора заблуждается? Вдруг он сам не понимает, на какой глупый шаг решился? Марзи похищал девушек. Даже в те времена это считалось дикостью. Выходит, опять у нас к этой дикости скатились? Хороший же я друг, если не выскажу эту мысль в глаза Алиму.
Меня останавливает только следующий разговор:
— Асхаб, твоя коза не испугается, не передумает в последнюю минуту? — спрашивает Алим.
— Она мне сказала: «Люблю»…
Вот как. Когда любят, то страха нет.
Мы едем спасать любовь. Я вижу освещенный огоньком приборного щитка «Волги» большой сверкающий глаз Асхаба, орлиный нос, темный пушок усов на печальной припухлой губе.