Таким было первое жилище БИТЛЗ в Гамбурге — три темные, грязные крысиные норы позади киноэкрана. А с другой стороны экрана сотни людей пребывали в мире киногрез, не зная, что совсем рядом, по ту сторону, отдыхали парни, которым предстояло стать крупнейшим явлением в истории поп-музыки. Когда этим парням надо было побриться, они брали кружки и шли в «Кайзеркеллер», чтобы набрать там горячей воды.
Но в тот первый вечер их еще ждала работа. Приготовив себе постели, они в последний раз оглянулись вокруг, подняли свои инструменты и сказали Кошмидеру: «О'кей, мы готовы.»
Посетители «Индры» пришли, конечно, глядеть стриптиз. Еще не все знали, что стриптиз отменен, а вместо него будут какие-то БИТЛЗ из Ливерпуля. Акустика в зале была безобразная: ковровые покрытия во всю стену и тяжелые толстые шторы на окнах поглощали всю музыку. Сцена была крошечной. Ужасные условия.
Битлы сделали все, что могли, но посетители остались глухи. Не того они ждали. Не на то шли. «Где же девочки? — кричали они. — Нас обманули!» Я ходил туда несколько вечеров подряд в надежде, что все наладится. Черта с два.
В довершение всего, над «Индрой» жила одинокая старуха, которая стала жаловаться на шум снизу. Когда шел стриптиз, шума было не так много, так что стриптиз устраивал старушонку. Она жаловалась в полицию, жаловалась Бруно, а Бруно жаловался мне. «Скажи ребятам, пусть играют потише.» Я отвечал на это: «Рок-н-ролл — это громкая музыка, разве ты не знал? Чего ты хочешь — чтобы БИТЛЗ играли камерную музыку?» Но я все же обещал ему уговорить ребят играть чуть тише. Они возмутились: «За кого он нас принимает, этот Бруно? За мышей?» «Как можно тихо играть бит?» «Он знал, кого приглашает.» «Эл, этот человек не в своем уме.» «Кто она, эта карга, что жалуется?» «Не вините меня, друзья. Я только передаю то, что велел сказать Бруно.»
Мы не знали, что делать. Битлы были расстроены всем этим, и я тоже. На крохотной сцене было не повернуться. Громко играть было нельзя, иначе старуха садилась за телефон и звонила в полицию. А портить отношения с полицией Бруно не хотел. Ровно через неделю все, слава богу, устроилось. Бурно понял, что «Индра» не годится для рок-н-ролла и вернул туда стриптиз. Старушка обрадовалась возвращению голых дамочек и, умиротворенная, снова взялась за вязанье. Держу пари, что она была богомольной старушкой и регулярно ходила в церковь. Умереть можно со смеху!
Бруно Кошмидер взял БИТЛЗ в «Кайзеркеллер» и разрешил им играть, чередуясь с Сеньорами. Ребята прыгали от радости. Крохотная сцена «Индры» сковывала движения Битлов, и они так привыкли к этому, что, выйдя на большую сцену «Кайзеркеллера», долго не могли прийти в себя. Казалось, они примерзли к сцене. Когда я пришел поглядеть на них в «Кайзеркеллер» и все это увидел, я не вытерпел и крикнул: «Ребята, больше движения! Делайте шоу (make show)!» Немецкая публика подхватила мой клич, и вскоре он стал девизом всего Репербана: «Мек шоу» («мейк» в устах немцев превратилось в «мек»). «Мек шоу, БИТЛЗ, мек шоу!» БИТЛЗ быстро завоевали успех и большую армию поклонников. Кошмидер полюбил их. Это, впрочем, не мешало ему придираться и вечно на что-то жаловаться.
За это время я совершил несколько поездок в Ливерпуль и обратно. Я вел переговоры с Кошмидером, стремясь вызволить Рори и его ребят из ливерпульского плена и привезти их в Гамбург. Рори был отличным шоуменом и неистовым рок-н-ролльщиком.
В каждый свой приезд в Гамбург я отмечал растущую популярность БИТЛЗ. Однажды в «Кайзеркеллере» Дэрри Уилки, Хауи Кэйси и я сидели за стойкой бара и пили. Мы то и дело оборачивались, привлеченные криками публики, которая страдала от ранней формы битломании.
«Ну как, Хауи? Что ты сейчас скажешь о БИТЛЗ?» В моем голосе звучали злорадные нотки: Хауи долго не признавал БИТЛЗ. Хлебнув немецкого пива, Хауи сказал: «Я знаю, Алан, почему ты так говоришь. Действительно, я их ругал. Но ведь я не предполагал, что они будут так быстро прогрессировать. Сейчас они лучше всех, никаких сомнений.» А Дэрри добавил: «Алан, их ждет великое будущее, такое великое, что…» Но слов у него не хватило.
Глава шестнадцатая
В кожаных штанах и с бичом в руке
В течение следующих полутора лет в «Кайзеркеллере», «Топ Тене» и затем в «Стар-клубе» БИТЛЗ процветали подобно экзотическим цветам в музыкальной оранжерее. В Гамбурге с ними происходило нечто такое, что инъектировало в их сердца и в их музыку некую таинственную жизненную силу, которая потом останется с ними навсегда.