Я заплатил за пластинку с ее жуткими барабанами — 10 фунтов за все. Битлам понравился их звук на диске. Теперь они хотели записаться одни, без Вэлли. Но я снова посмотрел на часы. «В другой раз, ребята. Вам скоро на сцену.» «К черту Кошмидера!» «Сделаем свой диск!» «Мы сами заплатим.» «Подумаешь, каких-то десять несчастных фунтов!» «Дело не в деньгах, — сказал я. — У нас нет времени. Вы знаете Бруно.» Если бы бедняга Бруно услышал, что они в тот раз про него говорили, его немецкие уши зарделись бы багрово-огненным цветом. «Пошли. Пора возвращаться на Репербан.» «Ради бога, Алан!» «Эл, не будь свиньей!» «Время, друзья, время. Нам пора.» «Ты пожалеешь, Эл.» «Это вы пожалеете, когда Медведь Бруно вцепится в вас своими когтями.» Так мы и не сделали диск БИТЛЗ без Вэлли. Я остался глухим к просьбам Битлов, и погнал их обратно на Гроссе Фрайхайт. Мы успели только-только. Идиот! Зачем я не дал себя уговорить?
Потом я повез наш диск в Лондон, на фирму «Грейд» Там его очень вежливо и внимательно послушали и даже похвалили, но барабаны Ринго, по-моему, привели их в некоторое замешательство. «Как, вы сказали, называется группа?» «БИТЛЗ. Они сейчас в Гамбурге.» «В Гамбурге? Это что, немецкая группа?» «Нет, Они англичане. Из Ливерпуля, — поправил я. — Они играют там в клубе.» «В клубе, говорите?» «Да.» Люди из «Грейда» отвергли пластинку.
Насколько я помню, инженер «Акустик-Студии» сделал нам четыре оттиска. Где-то они сейчас? Для хорошего коллекционера они теперь бесценны! Один оттиск был у меня, другой — у Ринго. Вэлли и Рори Шторм тоже получили по одному. Свой я потерял, Ринго — тоже. Как всегда, со мной это случилось по пьянке. Спустя несколько лет, уже в Лондоне, Ринго попросил меня принести ему этот диск: он хотел сделать копию взамен утерянной. По пути к нему домой я встретил веселую компанию своих приятелей. Они потащили меня на какую-то вечеринку, кажется, в гости к певцу Тони Беннету. Я, конечно, не смог устоять и, как обычно, набрался. Я все время повторял себе: «Не напивайся. Не теряй пластинку. Она нужна Ринго.» Разумеется, Ринго ее не получил. Вино текло рекой, мне было хорошо, и я ни в чем себе не отказывал. Одной рукой прижимая диск к груди, я другой рукой подносил стакан ко рту. Надо было делать наоборот. Драгоценный диск пропал!
Когда срок контракта, заключенного БИТЛЗ с Кошмидером, подходил к концу, случилось нечто такое, что омрачило их пребывание в Гамбурге.
Это случилось перед самым Рождеством. Битлы были в своей каморке за серебристым экраном и отдыхали, глядя на потолок, где красовалось слово «БИТЛЗ», которое они же сами вывели с помощью копоти и свечи. Потом, из озорства, кто-то из них достал презерватив, надул его до размера футбольного мяча и поджег. Невинная забава всех мальчишек от Британских островов до Сингапура. Вдруг один язычок пламени лизнул пыльные обои, и через минуту вся стена была уже объята пламенем. Правда, пожар удалось быстро потушить, но Кошмидер, конечно, обо всем проведал и наговорил Битлам много гадких слов. Но это не все: он донес на них в полицию. Джорджа и Пола увели в участок. Инцидент этот раздули до невероятных пропорций. Говорили, например, что Битлы специально устроили пожар, чтобы спалить свое жилище — они, якобы, так хотели отомстить Кошмидеру за его постоянные придирки. К счастью, обвинений им не предъявили, но этот случай потом им припомнили, когда они снова захотели приехать в Германию. На другой день полицейские посадили Джорджа и Пола на самолет, который улетал в Англию. Бай-бай, БИТЛЗ! Назад не возвращайтесь!
Остальные добирались домой сами. Скоро они снова все были в Ливерпуле и опять принялись искать работу. Битлы были теперь не намного богаче, чем пять месяцев назад. Зато теперь у них был этот великий звук. Звук, который скоро пойдет по всему миру.
Глава двадцатая
Хлопья снега и обгорелые остатки «Топ Тена»
В конце 1960 года Рэй МакФолл, хозяин «Пещеры» на Мэтью-стрит, все еще был сторонником джаза, но уже потихоньку поворачивался к «ливерпульскому звуку».
А я открыл на Сохо-стрит свой собственный клуб «Топ Тен». Я знал, что делал. У ребят были деньги. Им был нужен свой клуб. Я рассчитывал, что БИТЛЗ по возвращении из Гамбурга будут выступать у меня. «Топ Тен» будет музыкальным домом.
Но этой мечте не суждено было сбыться. Как и многим другим моим задумкам. «Топ Тен» был похож на длинный низкий амбар. Интерьер был простенький, но в нем была какая-то грубая красота — по крайней мере, так мне хотелось думать. Мой клуб стал популярным заведением в ту же минуту, как только я его открыл. В первые же дни у нас играли многие известные группы. Я делал бизнес на кока-коле, и денежки исправно стекались в мою казну.