Члены Ливерпульского Совета в ужасе вскинули брови и замахали руками: «Что? Рок-н-ролл на нашем великом органе? Мешки с мукой? Старики-швейцары, подбрасываемые до потолка? Бомбардировка из огнетушителей? Нет и нет! Никаких художественных балов! Никогда!»
Но для меня этот вечер памятен совсем другим. Когда я думаю о нем, я вспоминаю одинокую фигуру Стюарта, изливающего мне свою душу. Я вспоминаю его слова о желании общаться с «настоящими людьми». Милые сердцу добрые старые времена. Они ушли, ушли безвозвратно.
Глава третья
В ожидании рождения новой эры
Положение Джона и Стюарта в Художественном колледже было ненадежным. С ними вечно случались всякие неприятности. Правда, ничего такого серьезного — они не были злодеями, но их стипендии постоянно находились под угрозой из-за непокорного нрава и буйных выходок. Про их хиппический образ жизни писали воскресные газеты. Ходили даже слухи, будто усилители, которыми они пользуются, краденые. Но это было, конечно, неправдой. Уж кем-кем, а ворами они не были.
Художественный бал наделал в городе много шума. Битлы и некоторые другие группы, постоянно посещавшие «Джек», реагировали на это так, будто им сделали здоровую инъекцию адреналина. Как-то вечером Джордж Харрисон сказал мне: «Это было очень здорово, Эл, только вот музыка была не нашей. Ты мог бы помочь нам пробиться.»
«О'кей, Джордж, я сделаю все, что в моих силах. Но вам надо больше практиковаться, вам еще далеко до совершенства.»
«Мы будем стараться, — пообещал Джордж. — Ей-богу, мы будем стараться. А ты уж организуй все как надо.»
Именно тогда у меня родилась мысль организовать концерт бит-музыки. Чтобы поглубже окунуться в эту атмосферу, я пошел в «Ливерпуль-Эмпайр» на концерт Эдди Кокрэна и Джина Винсента.
То, что я там увидел, поразило меня: юные зрители визжали и извивались на своих местах, а девочки баловались со своими органами, когда в зале было темно. Меня захватила вся эта животная атмосфера, и я почувствовал запах денег. Больших денег.
Ларри Парнс был тогда самым крупным импресарио. Я перекупил у него все шоу, звездами которых были Винсент и Кокрэн, и снял в аренду ливерпульский стадион, где проходили соревнования по боксу. Он вмещает около шести тысяч зрителей. Это было мое первое настоящее дело, и я дрожал от возбуждения. Все приготовления шли хорошо, билеты продавались прекрасно. Я предчувствовал, что вот-вот стану в один ряд с крупнейшими деятелями шоу-бизнеса.
За несколько дней до шоу, крутя ручку приемника, я вдруг услышал, что знаменитые звезды рока, Эдди Кокрэн и Джин Винсент попали в автомобильную катастрофу: Кокрэн погиб, а Винсент получил серьезную травму. Конечно, мне было жаль этих ребят, но первое, о чем я тогда подумал, это: «Мое шоу провалилось. Первое крупное дело и — на тебе: у меня отняли половину звезд.»
Я тут же позвонил в Лондон Ларри Парнсу. Он сказал, что все не так страшно: Джин Винсент хоть и получил травму, но будет продолжать выступать. Тем не менее Парнс посоветовал мне отменить шоу, чтобы не злить фанов, которые придут на Кокрэна и увидят, что его нет. Даже смерть не является достаточным оправданием для суровых ливерпульских юнцов.
Смерть бедняги Эдди заставила меня обратиться к ливерпульским группам, ко всем сразу. Я пригласил Джерри и Пейсмейкеров (Задающих Темп), Боба Эванса с его Пятью Пенсами, Рори Шторма с Ураганами, Дэрри Уилки с Сениорами и одну вокальную группу с карликом. Не могу вспомнить, как эта группа называлась, но прекрасно помню их номер, потому что в нужное время карлик солировал: он пел «би-боп-а-лу-боп». Когда наступал момент для соло, он вдруг отскакивал в сторону микрофона, как будто кто-то сзади внезапно воткнул ему палец в задницу.
Битлы пришли как зрители. Я считал, что им еще рано выступать в таком шоу.
Вечер прошел блестяще, с начала и до конца. Распорядители — огромные верзилы, привыкшие иметь дело с фанатами бокса — рассадили ребятишек и затем, как обычно, пошли в знаменитую боксерскую пивнушку на соседней улице. Вот тут-то и началось столпотворение. Очень скоро ребята пришли в такое возбуждение, что сами стали ломать стулья и штурмовать сцену. Когда на ринге появился Джин Винсент, возбуждение достигло апогея. Мы с Ларри Парнсом бегали вокруг ринга и отгоняли особенно ретивых фанов, пытавшихся добраться до Винсента. Мы давили им пальцы своими сапогами. Нам помогали ребята из ливерпульских групп. Они все — люди крепкие. Им удалось доставить Джина на сцену и эвакуировать его в целости и сохранности, хотя далось это нелегко. Ларри Парнс пыхтел, сопел и все время повторял: «Все! Это в первый и последний раз!»