- В качестве детектива? Своих мозгов не хватает?
- Вы глупец. Росс. Вы даже не понимаете, что у вас в руках или, хотите точнее, в голове. Вы хоть представляете себе, что значат деньги?
- Не хватает еще ваших нотаций. Ладно. Мне не из чего выбирать. Согласен. Но с одним условием - уходите. Я устал.
"Только бы уйти от них, не слышать этих больших и маленьких змей, копошащихся в чужих головах, только бы суметь заткнуть уши". - Дэвид вспомнил, как обрадовался тогда в больнице своему нежданному дару, и невесело рассмеялся.
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ДЭВИД НЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ, НО ИГРАЕТ ГЛАВНУЮ РОЛЬ
Сенатор Стюарт Трумонд чувствовал себя глубоко несчастным. Человек действия, он вынужден был то и дело одергивать самого себя, соблюдая наложенную помощниками епитимью, чтобы поддерживать в глазах избирателей образ кроткого, рассудительного, старого Стью.
Он ненавидел негров. Это был инстинкт охотника за "черным деревом" и рабовладельца, переданный четырьмя поколениями южан. Но вместо того чтобы гоняться за ними, науськивать собак и держать в руках винтовку, он вынужден был публично призывать к порядку и терпимости.
Он не мог видеть людей с востока страны, этих либералов и профессоров. Они казались ему чем-то вроде кислоты, которая разъедает мир, в котором он родился и который хотел сохранить. Это был мир четкий и ясный, великолепный в своем застывшем совершенстве, мир, в котором черное было черным, а белое - белым, без полутонов и оттенков. Это был мир, в котором сила осознавала себя и считала себя мудрой уже потому, что была силой. Но ему приходилось, играя предписанную ему роль доброго Стью, жать руки всем этим людям и говорить о пользе просвещения.
И поэтому, подобно преподавательнице воскресной школы, уезжающей раз в неделю в другой город, чтобы тайно напиться там или подцепить проезжего коммивояжера, он вкладывал всю свою неизрасходованную ненависть в любовь к минитменам. Эти люди, тайно накапливающие оружие и тренирующиеся в стрельбе по мишеням, на которых изображены люди, были его страстью, его гордостью и любовью. Он отлично понимал их, всех этих отставных полковников, пожилых леди, готовых выкалывать зонтиком глаза во имя господне, солидных бизнесменов и прыщавых, разочаровавшихся в жизни юнцов - они ненавидели так же, как он. Ненависть к тому, что интеллигенты и красные называли прогрессивными идеями, объединяла их. Но их единство держалось до поры до времени в глубокой тайне, и, кроме ближайших к себе людей, в которых он был уверен больше, чем в себе, никто не мог знать об отношениях сенатора Стюарта Трумонда к минитменам.
Вот почему вопрос корреспондента "Клариона" на пресс-конференции заставил сенатора всполошиться.
- Но вы понимаете, Ронни, - сказал сенатор, - этот щенок прямо задал мне вопрос о моем отношении к минитменам. Почему я и попросил тут же позвонить вам.
- Я скажу вам больше, Стью, - ответил владелец "Клариона". - Когда я вызвал его, он сказал, что уверен в вашей связи с минитменами и сможет доказать ее.
- В нем случайно нет негритянской крови?
- Нет как будто.
- Он не еврей? Не красный?
- Да нет, англосакс, Дэвид Росс. Мы считали его обыкновенным парнем.
- Сволочь! Что же делать, Ронни? Нельзя же сидеть и ждать, пока он напакостит нам. Мой соперник Пратт, эта розовая свинья, поможет ему опубликовать статью, и... Знаете что, пригласите-ка его сюда. Прощупаем его: может, все это пустой блеф?
- Не знаю, не думаю, уж слишком он уверенно говорил. Сейчас попробуем.
Редактор "Клариона" нажал на кнопку интеркома и попросил мисс Новак во что бы то ни стало разыскать Росса.
Через несколько минут ее голос проворковал из динамика:
- К сожалению, я не смогла его найти, мистер Барби. Он не ночевал дома, и вчера видели, как он выходил с вещами.
Приятели переглянулись. Сенатор длинно и изысканно выругался:
- Он смотал удочки. Но мы должны найти его и заткнуть глотку... О, у меня идея. У нас тут есть один парень, член нашей организации. У него частное сыскное бюро. Я уверен, что на него можно положиться.
- Мисс Присилла Колберт?
- Да, - ответила Присилла, - что вам нужно? - Она плотнее одернула свитер, глядя на долговязого мужчину с прилизанным пробором на маленькой птичьей головке.
- Простите, что я вас беспокою, мисс Колберт. Меня зовут Юджин Донахью. Частное сыскное агентство Донахью и Флисс. Вот моя карточка. Я бы хотел узнать у вас, где сейчас можно найти Дэвида Росса.
- А... А для чего он вам, позвольте узнать?
- Видите ли, это тайна одного клиента, я не могу разглашать ее. Но вам... Насколько я понимаю, его хотят пригласить в одну из телевизионных компаний на востоке страны.
- Да, да, конечно, - кивнула Присилла. - В Нью-Йорке без него и шагу не могут сделать и тут же обращаются в сыскное бюро Донахью и Флисс. В высшей степени правдоподобно. Как и версия капитана Фитцджеральда, который искал Дэвида еще вчера. Только не для телевидения, а чтобы дать ему материал для статьи.
- Но вы же знаете, где он?
- Увы, мистер Донахью и Флисс, не знаю. То же я сообщила капитану Фитцджеральду.
"Значит, полиция тоже ищет его, - размышлял сыщик, влезая в машину. Странно, что Эрни Фитцджеральд лично вынюхивает, где он. При его возможностях я бы не вылезал из кабинета. Ладно, может быть, это и к лучшему. Поговорим с ребятами из управления..."
Юджин Донахью не блистал аналитическими талантами и при слове "дедукция" поморщился бы, как от прокисшего пива. Шерлок Холмс, Перри Мэзон и Эркюль Пуаро могли не волноваться, что его подвиги затмят их литературно-детективную репутацию. Но его неповоротливый ум компенсировался чисто бульдожьим упрямством.
Он позвонил сержанту Кэтчкарту, и они договорились встретиться в баре у Чарли. Это был любимый бар полицейских и судебных репортеров, и там можно было спокойно поговорить.
Кэтчкарт уже сидел за столом, держа сигарету в углу рта. Стол перед ним был пуст. "Сроду на закажет выпивку, если знает, что кто-то ему должен поставить", - подумал Донахью.
- Ну что, Юдж? - спросил сержант и кивнул на стул рядом с собой. Соскучился по мне?
- Виски?
- Я консерватор. Как всегда.
- Ты знаешь Дэвида Росса из "Клариона"?
- Угу, - промычал сержант в стакан.
- Как к нему относятся ваши ребята?
- Обыкновенно.
"Ничего не знает. Полиция Росса не ищет. Иначе этот бы знал", - подумал Донахью.
- А как ты думаешь, я могу сегодня застать вашего Фитцджеральда? Он мне нужен.
- Сегодня, безусловно, нет.
- Занят?
- Вчера улетел куда-то. Кажется, в Лас-Вегас. Билл слышал случайно, как он звонил жене.
- Что, поиграть захотел?
Сержант Кэтчкарт пожал плечами. Он находил, что для одного стакана виски вопросов было слишком много, и выразительно посмотрел на стол.
- Еще два виски! - крикнул сыщик. В конце концов расходы ему сейчас оплачивают, можно и не жаться.
- Так зачем он махнул в Лас-Вегас?
- Не знаю, - рассмеялся сержант. - Ей-богу, не знаю.
Донахью пожал плечами, расплатился и пошел к телефону. Спустя пять минут он ехал в аэропорт.
Билл Пардо, крупье казино "Тропикана" в Лас-Вегасе, сидел в кабинете администратора. Он уже в третий раз вытирал платком лоб, хотя эйркондишн работал исправно. Большой клетчатый платок превратился во влажную тряпку, и он лишь размазывал по лицу пот.
- Вы знаете, мистер Лейнстер, я работаю уже одиннадцать лет, у меня есть опыт. Но я не пойму, в чем тут дело. Этот тип играет только за моим столом.
- Ну и что, Билл? Может быть, ему нравится ваша физиономия. У вас на редкость одухотворенное и интеллигентное лицо.
- Вначале он болтался по всему казино, как старый холостяк на школьном вечере, а потом, словно решился на что-то, сел за мой стол. Я играл, как всегда, подготовленными картами, а он выиграл.
- Сколько?
- Долларов пятьсот.