Читать онлайн "Человек, который ходил по воде (СИ)" - Шкуропацкий Олег Николаевич - RuLit

Дни шли за днями, ночи - за ночами, время не кончалось и пространство тоже. У Петра иссякли запасы съестной провизии и воды, ноги его невыносимо устали от пройденного пути: они прошли половину земной географии, а впереди, как ни в чём не бывало, расстилалась вторая её половина, ещё не пройденная. Острова более не встречались, везде была одна горькая и удобная для ходьбы, безнадёжная жидкость. В тихие солнечные дни она напоминала стекло; стеклу не было конца, оно уходило в залитую светом перспективу мира. Пётр всё отчётливей понимал, что у него нет и никогда не было шансов преодолеть пешком Атлантику, океан оказался ему не по зубам. Иисус наделили его даром хождения по воде, но в остальном Пётр оставался обыкновеннейшим смертным, посредственным пешеходом воды. Он не обладал ни божественной силой, ни божественной выносливостью; Бог коснулся лишь маленькой толики его естества, самого краешка, абсолютно ничего не изменив в основном массиве человеческой сущности. Пётр столкнулся с миром, в лоб в лоб. Он столкнулся с миром, который превышал его возможности по всем показателям, который был ему не по человеческому плечу, не по плечу человеку как таковому. Как будто мир этот был создан для кого-то другого, гораздо большего и страшнее, для гигантов невиданной, естественной мощи, а человечество затесалось здесь по нелепой случайности, по недоразумению оказалось здесь племя человеческое.

Пётр с великим усилием вспомнил нежные, обласканные людьми лагуны Средиземного моря, ухоженные человеком острова и города полные шумного счастья. Ау-у, миленькое Средиземноморье, слипшаяся, интимная азиатчина Иудеи, моя ненаглядная, родненькая моя, где же ты? Как же ты от меня далеко, далеко и во времени и в пространстве - тухлая гавань человечества. Чтобы я отдал сейчас, чтобы вновь почувствовать кислый запах себе подобных, чтобы вновь оказаться в провонявшей тесноте еврейского общежития. Петру хотелось рыдать, и он бы обязательно пролил обильную слезу, но жажда иссушила его душу, его плоть рассохлась, словно деревянная бочка на солнцепёке.

Мир, реальный мир оказался гораздо больше и гораздо страшнее, и гораздо сильнее любого чуда. Чудо было ему на один зуб. Мир мог легко сжевать любое чудо без соли и выплюнуть его, как случайно залетевшую в рот мошку. Да, Пётр был обречён, со своей смехотворной, дарованной ему свыше, способностью, он был обречён изначально. Он раньше времени стал на этот путь, дар божий его поманил и дар божий его обманул: Пётр оказался всего лишь человеком, который умеет ходить по воде. И всё и ни на йоту больше.

Атлантический океан приходил в волнение, небо почернело от всемирных туч, стало мрачным и зловещим, как будто солнце захлопнули в погребе; захлопнули погреб, перед тем втиснув и запинав туда подневольное светило. Начинался полномасштабный шторм, и Пётр понимал, что он его уже не переживёт. Небеса разверзлись потопом. Раздуваемый ураганными порывами, ливень ходил ходуном. Стало трудно дышать, словно под водой. Скорее по наитию, чем осознанно, Пётр поднял одну ногу и ступил босою ступнёю на воздух. Плотность вихря и дождя была столь велика, что нога его прочно утвердилась в высоте. Пётр сделал первый шаг и, поднявшись, растерянно стоял в полуметре над бушующим океаном. Воздух оказался твёрдым, как бетон, воздух держал его, словно это была вода. Пётр снова шагнул, потом снова, он как будто взбирался по невидимому склону горы. Ещё не веря этому, он настойчиво давил ступнёй пустоту воздуха и не проваливался. Как ни в чём не бывало он продолжал стоять на её невидимой и незыблемой поверхности. Он стоял на ней, словно на разбитой, пыльной дороге в Капернаум. И Пётр, недолго думая, пошёл вверх, на небо, по мокрым ступеням дождя, всё выше и выше, и выше. Ты куда идёшь? - не знаю. Ты зачем идёшь? - не знаю, но, если есть такая возможность грех чудом не воспользоваться. Чудом не воспользоваться - грех.