Тщедушный старичок сжалился над ним и предложил:
– Позвольте вам помочь. Почему вы не хотите, чтобы вас увидел официант?
– Он постоянно мешает мне найти ту умершую девушку.
– Почему вы все-таки ее разыскиваете?
– Мне нужно ее кое о чем попросить.
– Вот как! – воскликнул старик, переглянувшись с остальными.
И каждый начал спрашивать своего ближайшего соседа:
– О чем бы вы попросили мертвых, если бы смогли поговорить с ними?
Вопрос так взбудоражил их фантазию, что воздух вокруг зазвенел от вопросов и ответов, доводов и встречных утверждений. Они настолько углубились в дискуссию посреди сонма роившихся вокруг бабочек, что Лукас был вынужден напомнить им о себе, дергая их за рукава. И когда они решили наконец оторваться на минутку от спора, чтобы показать ему могилу Зефиры, галдеж перекрыл молодой нахальный голос, очень знакомый Лукасу:
– Кто тут спрашивал официанта?
Лукас быстро натянул на голову пальто и отвернулся.
12
Когда он осмелился выглянуть из-под пальто, Нестор исчез, но исчезли также старички и кипарисы. Осталась одна дорога. Лукас понятия не имел, в какую сторону по ней он должен следовать. Он уже собрался проклясть на чем свет этого внука дьявола, когда заметил женщину, которая несла на голове гроб.
Женщина была молодой и крепко сбитой и несла гроб с легкостью и изяществом, даже не придерживая его руками, словно он был не тяжелее мешка пуха. Она, несомненно, направлялась на кладбище. Лукас бросился ней и спросил, не знает ли она, где находится могила Зефифы. Она ответила, что – да, знает, и он, с облегчением вздохнув, последовал за ней.
Но его облегчение продлилось недолго. Откуда ни возьмись появилась старуха в черном, погруженная в скорбь. Она преградила им путь и сурово сказала молодой женщине с гробом на голове:
– Куда это ты направляешься с телом моего сына, который обряжен для вечности в пижаму, словно нищий?
Откуда-то появились люди и зашептали:
– Неужели на нем ничего нет, кроме пижамы?
Другие отвечали им:
– Она так говорит. Неужели? Подумайте, каково ему будет предстать перед Создателем в пижаме!
Это слово передавалось из уст в уста, все громче и громче, и некоторых приводило в ярость, а у иных вызывало истерический хохот. «Он в пижаме! В пижаме!» Люди воздевали руки к небу, а мать усопшего взывала к Всемогущему, требуя вечного проклятия для своей невестки. Несколько старух наподобие греческого хора, обхватив руками головы, раскачивались из стороны в сторону, припевая:
– В пижаме! В пижаме!
Старуха-мать кричала:
– Мой принц! Он всегда носил костюм, с самого раннего детства. Я проклинаю день, когда он женился на этой мотовке, растранжирившей все, что он заработал. В благодарность за жемчужную корону, которую он возложил ей на голову, эта презренная шлюха пожалела для него даже галстук!
Ей вторил хор:
– Она, должно быть, продала его вместе с костюмами, чтобы купить себе новое платье.
Мать:
– Разумеется, не черное. Нет! И никакой вуали.
Хор:
– А только посмотрите на ее походку! В такой день! Вместо того чтобы скрестить руки на груди, она шагает на кладбище размахивая голыми руками и вихляя бедрами, – можно подумать, что она собралась на конкурс красоты.
Мать:
– Вот так она околдовала и моего бедного мальчика. Он еще не успел упокоиться в могиле, а она уже снова взялась за свои штучки, надеясь подцепить нового идиота.
Женщины из хора прижали ладони к губам и в ужасе затрясли головами, а некоторые мужчины выкрикнули:
– Давайте и ее тоже закопаем!
Но другие, должно быть родственники вдовы, выступили вперед, чтобы защитить ее. Пока обе стороны поливали друг друга грязью, наполняя воздух угрозами и оскорблениями, кое-кто из женщин упал в обморок, а другие принялись обмахивать их ладонями.
Был только один способ выйти из этого тупика, чтобы Лукас и молодая вдова смогли быстро и безопасно добраться наконец до кладбища. Лукас вскинул руки к небу и прокричал:
– Вдова отрезала себе язык!
Толпа мгновенно притихла.
– А если не отрезала, – продолжал Лукас, – почему она не скажет нам, зачем обрядила тело супруга в пижаму? Мы заслуживаем объяснений.
Все обратили взгляды на вдову.
– Первое, что он делал, возвращаясь домой с работы, – сказала женщина, – это переодевался в пижаму Я уговаривала его остаться в костюме и повести меня куда-нибудь, но он отвечал, что весь день мечтал о том, как снимет наконец свой постылый костюм, потому что только в пижаме чувствует себя по-настоящему счастливым.