- Мы никого не убили, - сказал он. - Мы совсем не такие.
- Ночью вы пытались убить меня.
- Это было совсем другое.
Он сказал это так тихо, что его едва было слышно.
- Как вас понимать?
- Это была наша единственная надежда.
- На что? На виселицу? Или на пожизненное заключение?
Немец затравленно посмотрел на него.
- Оно так или иначе, очевидно, ждет вас, - спокойно сказал Мартин Бек. - Вы уже когда-нибудь сидели?
- Да. Дома.
- Ну, так что же вы имели в виду, когда сказали, что это была ваша единственная надежда - убить меня?
- Неужели вы не понимаете? Когда вы пришли в Пансионат в Уйпеште и у вас оказался паспорт Матссона, мы вначале подумали, что он не смог приехать сам и прислал вас вместо себя. Но вы ничего не сказали и, кроме того, вы человек другого типа. Поэтому мы решили, что Матссон в тюрьме и все разболтал. Мы ведь не знали, кто вы такой. Мы находились здесь почти три недели, мы были вынуждены держать здесь целый склад и начали нервничать. А через три недели нужно обращаться с просьбой о продлении визы. Поэтому, когда вы ушли, Тео отправился вслед за вами и...
- Ну, продолжайте.
- А я разобрал автомобиль и спрятал в нем товар. Тео не удалось выяснить, кто вы такой, и мы решили, что это должна установить Ари. На следующий день Тео следил за вами, когда вы отправились в купальню. Оттуда он позвонил Ари, чтобы она подождала вас там и завязала разговор. Тео видел, как вы там купались с этим субъектом. Когда он ушел, Тео проследил за ним и увидел, как он входит в управление полиции. Все было ясно. Мы ждали весь день и весь вечер, но ничего не происходило. Мы пришли к выводу, что вы еще ни о чем не сообщили, иначе за нами давно бы уже пришла полиция. Поздно ночью вернулась Ари.
- Что же она выяснила?
- Не знаю, но что-то ей не понравилось. Она лишь сказала: "Это свинья, позаботьтесь, чтобы он как можно скорее исчез". У нее был какой-то затравленный вид. Она сразу же ушла к себе в комнату и хлопнула дверью.
- А дальше?
- На следующий день мы подкарауливали вас с самого утра. Мы должны были заставить вас замолчать до того, как вы пойдете в полицию. Однако удобный случай нам не представлялся и мы уже почти отказались от своего замысла, но тут вы наконец вышли поздно вечером. Тео шел за вами по мосту, а я проехал на автомобиле по другому мосту, по Цепному. Потом мы поменялись местами. Тео боялся. А я сильнее, поддерживаю форму.
Он помолчал и через минуту сказал, словно оправдывался:
- Понимаете, мы ведь не знали, что вы из полиции.
Мартин Бек не ответил.
- Вы из полиции?
- Да. А теперь вернемся к Альфу Матссону. Вы сказали, что познакомились с ним через фрейлейн Бок. Вы давно ее знаете?
- Некоторое время. Ари ездила в Швецию на какие-то соревнования по плаванию и там с ним познакомилась. Потом ее уже не допускали к соревнованиям, но он пришел к ней, когда был здесь.
- Матссон и фрейлейн Бок хорошие друзья?
- Да.
- Они поддерживают интимную связь?
- Вы имеете в виду, спят ли они друг с другом? Думаю, да.
- А вы тоже спите с фрейлейн Бок?
- Да. Когда у меня есть желание. Тео тоже. Ари хорошая.
- Хорошая?
- Ну, она делает все, что мы скажем. Достаточно лишь иногда с ней переспать. Я уже не занимаюсь этим часто. Заниматься этим часто вредно для здоровья. Но Тео регулярно спит с ней. Он всегда после этого такой измученный, что вообще ни на что не способен.
- Вы никогда не ссорились с Матссоном?
- Из-за Ари? Из-за нее не стоит ни с кем ссориться.
- А по другим причинам?
- Если говорить о бизнесе, то нет. Тут на него можно было положиться.
- А еще из-за чего-нибудь?
- Ну, однажды у меня с ним возникли затруднения, Пришлось врезать ему разок. Естественно, он был пьян. Ари потом позаботилась о нем, она успокоила его. Это было уже давно.
- Как вы думаете, где сейчас Матссон?
Радебергер бессильно покачал головой.
- Не знаю. Наверное, где-то здесь.
- Он встречался здесь с кем-нибудь еще?
- Он всегда приезжал, получал товар и расплачивался. А потом писал какой-нибудь репортаж в журнал, чтобы иметь железное алиби. Ну, а дня через три-четыре уезжал домой.
Мартин Бек молча смотрел на мужчину, который пытался его убить.
- Думаю, этого достаточно, - сказал он и выключил магнитофон.
У немца, очевидно, на сердце было что-то еще.
- Послушайте, это... вчера. Вы можете меня простить?
- Нет. Не могу. До свидания.
Он кивнул конвоиру, тот встал, взял арестованного за локоть и повел к двери. Мартин Бек задумчиво глядел вслед белокурому тевтонцу, а потом сказал:
- Момент, герр Радебергер. Речь сейчас идет не обо мне лично. Вчера вы пытались убить человека, чтобы спасти собственную шкуру. Вы запланировали убийство с большим умением и не ваша вина, что у вас ничего не вышло. Это было не просто правонарушение, а еще и преступление, направленное против определенных жизненных правил и важных жизненных принципов. Вот почему это нельзя простить. Вот что я хотел вам сказать. Подумайте об этом.
Мартин Бек перемотал магнитофонную ленту, снял катушку, вложил ее в коробку и пошел к Слуке.
- Наверное, вы правы. Возможно, они в самом деле не убивали его.
- А я что вам говорил? - сказал Слука. - Думаю, дело было не так. Теперь мы разыскиваем его всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении.
- Мы тоже.
- Ваше задание теперь уже официальное?
- Насколько мне известно, нет.
Слука почесал в затылке.
- Странно, - пробормотал он.
- Что?
- То, что мы не можем его найти.
Через полчаса Мартин Бек уже был в гостинице. Время было ужинать. Над Дунаем опускались сумерки; на другом берегу реки Мартин Бек видел набережную, каменный барьерчик и лестницу.
XVIII
Мартин Бек переоделся и уже собрался направиться в ресторан, как вдруг зазвонил телефон.
- На линии Стокгольм, - сказала телефонистка. - С вами хочет говорить редактор Эриксон.
Фамилию он знал, это был шеф Альфа Матссона, руководитель напористого и честолюбивого еженедельника.
В ухе у него раздался независимый голос:
- Я говорю с герром комиссаром Беком? Это главный редактор Эриксон.
- Я старший криминальный ассистент.