В Италии мы большей частью выполняли такие задания, как штурмовка и бомбометание с пикирования — самую черную работу для истребителей. В первое время нашими целями чаще всего были железные дороги и мосты. Но фронт проходил недалеко — всего, в нескольких километрах севернее Неаполя, и через некоторое время мы стали поддерживать нашу пехоту, нанося удары но артиллерийским точкам противника. Вражеские артиллерийские позиции были хорошо защищены, и мой самолет получил несколько повреждений, попадая под зенитный обстрел.
В ноябре и декабре мы продолжали оказывать давление на противника с воздуха, в то время как наша пехота наносила ему — сильные удары на земле. В январе меня назначили командиром эскадрильи. Мы нападали на артиллерийские позиции противника на участке перед 5-й армией. В гористой местности южной Италии немецкие опорные пункты были почти неприступными для наземных войск. Одним из таких опорных пунктов был бенедиктинский монастырь на Монте-Кассино.
Дважды — 3 и 6 января — моя эскадрилья атаковала огневые позиции противника в этом районе. Утром 7 января офицер, проводивший инструктаж перед вылетом, сказал нам, что наша цель — Монте-Кассино. Перед нами была поставлена задача уничтожить монастырь и здания на верхушке горы, для того чтобы заставить немцев уйти оттуда. Эскадрилья, которую я вел, должна была нанести первые удары по монастырю.
Вся группа в составе 36 самолетов сделала два налета на Монте-Кассино, обстреливая цель и сбрасывая на нее бомбы. В течение следующих двух дней этот объект подвергся усиленной бомбардировке самолетами всех типов и интенсивному артиллерийскому обстрелу. Я до сих пор не знаю, были в монастыре и прилегавших к нему зданиях немецкие войска или нет. Перед нами поставили задачу — и мы выполнили ее без всяких колебаний.
Остальную часть января мы продолжали совершать налеты на немецкие артиллерийские позиции вдоль южного фронта, сбрасывая бомбы весом 225 и 450 кг. Изредка на нас нападали отдельные истребители противника, но мы отгоняли их, не неся сколько-нибудь серьезных потерь. Однако по степени активности противника в воздухе нельзя было судить о силе его сопротивления вообще, так как, несмотря ни на какие удары с воздуха, военные действия на земле замерли на мертвой точке. Тогда была сделана попытка изменить положение. В Анцио, севернее Неаполя, был захвачен плацдарм для высадки десанта, и перед нами поставили задачу прикрывать высадку с воздуха.
Мое участие в операции было недолгим. В первые два дня, когда происходила высадка десанта, я три раза поднимался в воздух для прикрытия пехоты в районе высадки от немецких бомбардировщиков. Это было довольно трудной задачей, так как немцы обычно подходили на большой высоте и, пикируя вниз прямо через строй наших самолетов, сбрасывали бомбы и на большой скорости улетали прочь.
Несколько раз на нас нападали и «Меесершмитты-109» и «Фокке-Вульфы-190», но они не проявляли особого желания ввязываться в бой. Отбомбившись и обстреляв нашу пехоту, они сразу уходили. На больших высотах у нас патрулировали «Спитфайеры», которые благодаря своей большей скорости могли вести с немцами более успешные бои, чем мы. После первого же дня операции огонь немецких зениток усилился и нам стало сильно доставаться от них.
В начале февраля мы с Бобом Уорли отбыли первый срок пребывания на фронте и получили отпуск. Пока мы ожидали отправки, я несколько дней возил почту на самолете в район захваченного плацдарма — в Анцио.
Эту обязанность я взял на себя добровольно. На военном связном самолете С-61 я летал между штабом 5-й армии в Казерте, что около Неаполя, и Анцио. Я предложил свою помощь, так как в армии не хватало для этого пилотов. За пять дней я сделал восемь рейсов туда и обратно, возя почту в Анцио и возвращаясь оттуда с письмами, которые отправляли из Казерты на родину. Расстояние между этими пунктами по прямой составляет не более 160 км, но я летал окольным путем и поэтому расстояние увеличивалось до 240 км. Из Казерты я летел над морем, чтобы на достаточном расстоянии обойти береговые артиллерийские батареи противника, затем брал курс на северо-запад по направлению к Анцио. При этом каждый раз, приближаясь к кораблям союзных войск, я давал условный сигнал «Я свой» выстрелом ракеты определенного цвета, чтобы они не открыли по мне стрельбы.