Танкреди хотел сделать вид, что ничего не произошло, но знал, что ему не отвертеться. Взгляд брата пересёкся с его собственным.
— Это невероятно, тебе не кажется?
— Да. Это было странно.
— Странно? Это было настолько абсурдно, насколько вообще можно вообразить! Бенедетта сделала тоже самое, что и она…
И теперь они словно вместе вернулись в ту сцену.
Клаудине играла оливкой в стакане. Проткнула её соломинкой. Потом улыбнулась, достала её и в тот момент, когда красная капля уже готова была упасть, она подставила язык под неё. Затем она положила оливку в рот и стала играть ею, как маленькой акробаткой, а потом прожевала. И проглотила.
— М-м-м, как вкусно.
Она провела по щеке указательным пальцем, чтобы поиздеваться над своим младшим братом Танкреди.
— Ну хватит, ты съела их все! Эта была моя.
— Просто ты тормоз, ты слишком медленный.
И, сказав это, она пулей вылетела к бассейну большого сада. Она бежала, как газель, между розовыми кустами, зелёными сетками и деревьями. Танкреди быстро побежал за своей сестрой. Она смеялась и время от времени оборачивалась.
— Не догонишь! Не поймаешь!..
Она побежала ещё быстрей и, немного не добежав до бассейна, скинула с себя лёгкое платье и выбросила его на газон. Девочка остановилась у края.
— Видел? Я прибежала первая.
И она нырнула, сделав идеальный прыжок. Она проплыла под водой и вынырнула чуть дальше, в центре бассейна. Её длинные тёмные волосы откинулись назад и открыли миру её слегка загоревшее лицо. Потом она закрыла глаза и улыбнулась. Между тем Танкреди всё ещё снимал обувь.
— Ну вот видишь?.. Ты такой медленный... Слишком медленный.
Засмеялся даже Джанфилиппо, сидящий в воде в прозрачном надувном кресле. Он держал свою девушку Гвендалину, которая вцепилась в его ногу. Она лежала на животе на оранжевом матрасе и цеплялась за ногу Джанфилиппо, которую он свесил с кресла. Гвендалина тоже засмеялась. Она была очень загорелой, и её голубой купальник подчёркивал каждый изгиб тела. Наконец, Танкреди, уже в плавках, разбежался и прыгнул. В воздухе он поджал ноги и прыгнул бомбочкой, обрызгивая всех.
— Что ты делаешь!
Все начали отряхиваться он воды. Джанфилиппо упал с кресла, зацепился о матрас Гвендалины и её тоже сбросил в воду. Они оба оказались под водой и вынырнули оттуда со смехом, но она была быстрей и стала так активно трясти головой, что у Джанфилиппо не было другого выбора, кроме как пихнуть её обратно. Он с головой опустил её под воду и держал её так довольно долго, а когда он опустил, то Гвендалина вынырнула с глубоким вздохом.
— Ты что, идиот? Ты меня чуть не убил!
— Да ладно тебе!
— Придурок... Ты придурок.
Они ругались ещё некоторое время. Наконец, он схватил её так, что она не могла пошевелиться, и попытался поцеловать её. Но она его укусила.
— Ай!
— Ты это заслужил.
Джанфилиппо коснулся своей губы, чтобы проверить, не пошла ли кровь, но ничего не было. Тогда он возобновил борьбу и снова поцеловал её. Но на этот раз Гвендалина не кусала его. Это был глубокий и страстный поцелуй. Танкреди это понял и удивлённо повернулся к Клаудине, а ты покачала головой и махнула рукой, словно говоря: «Да что тут такого? Они целуются!..»
Но Клаудине ничего из этого не интересовало. Даже казалось, что ей это наскучило. Так что она сделала два-три гребка по воде, зацепилась за край бассейна и вышла. Она пошла домой, всё ещё полностью мокрая. Худая, стройная, она побежала по газону, не давая никаких объяснений о такой неожиданной реакции.
Танкреди, оставшийся один в воде, ненадолго нырнул. А когда вынырнул на поверхность, заметил, что ничего не изменилось. Джанфилиппо и Гвендалина всё ещё целовались, обнявшись у края бассейна. Он не знал, что делать, так что тоже вылез из воды и пошёл домой. Он зашёл в дом и поднялся по большой лестнице, которая вела в спальни.
— Клаудине? Клаудине? — постучал он в дверь её комнаты, но ответа не получил. Тогда он медленно открыл её. Дверь скрипнула. Его сестра сидела в большом кресле с мокрыми волосами, подобрав под себя ноги. Окно у неё за спиной было открыто. Наполовину опущенные римские шторы впускали рассеянный свет, который слегка освещал её сквозь колышущиеся на ветру лёгкие занавески.
Танкреди встал напротив неё.
— Почему ты мне не отвечаешь?
— Потому что мне не хочется!
Клаудине ела вишнёвое мороженое. Она показала ему язык. Он полностью был красного цвета, ярко-красного, даже жестокого. Она жадно облизывала мороженое и смеялась.