– Ты сразу говори, если что-нибудь запамятовал или с чем-то не согласен. Я не обижусь, не стесняйся. Мы живо все обсудим!
Как она сказала, так они и поступили. С момента встречи жизнь обоих сразу же преобразилась, точно черно-белый фильм расцвел во всех цветах и красках. Девушка была чувствительной и очень ласковой, тут же окружив любимого своей опекой и рекомендациями разных знахарей, которых они непременно посещали вместе. Кажется, она по-женски рассудила, что если уж его контузило, то это должно отразиться и во всяких прочих отношениях, которые важны для будущего брака. Он не уклонялся от ее забот и ежедневно пил целебные настои, эффект которых сильно проявлялся по ночам, хотя ничуть не проясняя память… И, тем не менее, ускоренно наверстывая, что упустили, оба были несказанно счастливы. Казалось, что все трудности остались позади. Но если заглянуть поглубже в душу каждого, то это счастье было неустойчивым, как фееричный замок на песке. Трагедия их тесного, еще добрачного союза заключалось в том, что Алексей не мог быть абсолютно откровенным со своей невестой. Не мог ей рассказать всего из опасения, что он окажется не тем, кого он плохо помнит. Он должен был тогда сказать и про убийство по дороге из лесу и про «пропажу» времени и про изменения, происходившие с его лицом: по временам кожа на том будто стягивалась, напоминая каменную маску. Причин такой мутации он не понимал. Может быть, он чем-то все же заразился? По общей логике событий это представлялось допустимым, следствием того, что с ним произошло в лесу. Но хуже всего было то, что он не знал, что будет дальше с его внешностью, ни потеряет ли он Вику. Его невеста тоже отмечала эти изменения. Порой бесчувственное выражение его лица она списала на побочное воздействие целебных трав, поэтому решила, что от их приема надо отказаться.
– Вполне довольно и того, что есть!
– Чего, я так тебя измучил?
– Ну, что ты? Нет, конечно! И все-таки давай оставим что-нибудь и про запас.
Да, все ночи, проведенные вдвоем, и без целительных настоев были пылкими. Они любили так, как будто делали это в последний раз, и не могли насытиться. Днем, когда бывал свободен, он помогал Виктории на пляже – позировал перед ее переносным мольбертом, чтобы привлечь других клиентов. А вечером встречал перед дверьми кафе, которое было напротив парка. Денег, которые он получал, хватило бы и на двоих, но девушке хотелось быть самостоятельной и продолжать практиковаться в живописи. В дождливую погоду он брал на время чей-нибудь автомобиль на своей службе и подъезжал к дверям кафе, чтобы его милая не замочила ноги. А если было ясно, оба не спеша прогуливались по ночному городу. Виктория переживала по поводу провалов в его памяти, долго не могла смириться с этим положением и всё придумывала разные рецепты.
– В конце концов, если ты боишься, что тебя начнут допрашивать, так можно сделать анонимно объявление в сетях. Я думаю, твои родители тебя разыскивают тоже и сразу же откликнутся.
О, как бы он хотел так поступить, даже если б она не просила!
– Наверно, ты права. Но только я ведь плохо помню, что делал до того, как был контужен. Что, если я кого-нибудь убил не из числа военных? Амнистия на эти преступления не распространяется. Я помню одну девочку с оторванным плечом. Она лежала у дороги. Не знаю, как она там оказалась. Вот собственно и все, чего я помню.
Девушка перехватила его возле пояса, прижалась.
– Не говори такие ужасы! Тот, кого я так люблю, не может быть убийцей. Ладно? Больше так не говори, Алёшенька, мне страшно!
До рокового дня, вновь переломившего судьбу обоих, больше они не касались этой темы. Но Алесей слегка кривил душой, когда вдавался в рассуждения. Причина его нежелания пускаться в розыски своих родителей была не только в страхе наказания. Он выдержал бы и допрос и заключение, зная, что его ждет девушка. Что, если его все-таки зовут иначе и это рано или поздно выяснится? Вика его так любила, что безоглядно наделяла всем качествами, которых он в себе не различал. Что, если она все же не его, не та невеста? Он чувствовал, что ее душу тоже теребят вопросы. Недоумение возникло с первой ночи, проведенной вместе, когда она увидела на его теле родинку, которой раньше «вроде не было», и что-то там еще, о чем она тактично не сказала. Он понял это по ее глазам. Да, определенные сомнения у каждого на свой лад были. Возможно, память Алексея в этом тоже подводила, но не было и обручального кольца, которое он вроде подарил когда-то девушке… Но сколько ни скреби в душе, ни размышляй, по сути это были мелочи, они не придавали им значения и прогоняли все дурные мысли прочь. С тех пор как встретились и обрели в любви покой, более всего им не хотелось расставаться, из-за какой-то несуразности снова потерять друг друга. И Алексей, отбросив все сомнения, старался быть таким, как видела его любимая, одним неверным словом боялся развенчать душевную идиллию. И стоило б сказать, они чудесно проводили время.