Человек, который обижался
Что-то разбудило его среди ночи…
Какое-то страшное до ужаса чувство. Но он засомневался: страх ли это? Уже давно все его чувства превратились в одну большую обиду. Обиду на весь этот… МИР! Может, и проснулся он сейчас в холодном поту только из-за обиды причинённой сном, которого он не мог вспомнить - мешал гулкий стук в ушах. Сердце - оно так бешено колотится, что впору обидеться на него - на этот несчастный орган, являющийся огромным накопителем всех его обид.
Но тут он внезапно понял, что находится в комнате не один. И тогда уже не обида, а животный страх ледяной волной окатил его.
Высокие серые треугольные тени замерли вдоль стен. Они казались живыми. Человек с широко открытыми глазами лежал, натянув одеяло до подбородка, и слушал чужое дыхание. Он боялся пошевелиться. Каждая секунда казалась ему вечностью.
Если они пришли ограбить его, почему стоят?
Человек начал себя успокаивать, представил, что тени - это плод его воображения, просто тени образованные рассеянными лунными лучами, украдкой проникающие в его спальню через окно. И тут его вновь пленила обида. Обида уже на себя, за трусость. Он боится теней в своём собственном доме! О, как бы он хотел вообще не иметь никаких чувств! Ведь есть же бесчувственные люди. Почему он не такой? Это так несправедливо! К глазам подкатили слёзы.
Внезапно облака на небе резко разошлись, и свет жёлтой луны яркой дорожкой осветил комнату. Человек увидел, как лучи коснулись неподвижных фигур и исчезли в них, запутавшись в белых одеждах. Он захотел закричать, но смог лишь подтянуть выше одеяло и закусить его. Глазами он начал нервно обшаривать комнату… Сколько их? И почему его любимая широкая кровать находится посреди спальни? Она была у стены! Это значит… там у изголовья… тоже… они?
В голове проносились цифры: шесть… восемь… десять.
Человек не выдержал нервного напряжения и съёжился, стараясь казаться как можно меньше, а голову закрыл одеялом.
Сердце не переставало отбивать бешеный ритм.
Почему ничего не происходит?
- Мы пришли положить конец твоим страданиям, - нарушил гнетущую тишину твёрдый властный голос.
Сначала несчастному человеку показалось, что время остановилось, он перестал дышать, а в животе словно вырос холодный колючий ком.
До ушей донёсся лёгкий шорох… они подходили к его постели…
Тот, что говорил с ним, ловко поддел змеевидным посохом одеяло и резко сдернул его с головы. Человек не шевелился и не открывал глаз. Всё происходящее казалось фантастическим сном. С великим трудом ему удалось выдавить из себя:
- Кто… вы?
- Мы Орден Милосердия! Чаша нашего терпения переполнена. Твоим деяниям должен быть положен достойный конец!
Человек, превозмогая страх, открыл глаза. Он взглянул на фигуру в капюшоне и с недоумением подумал: «О чём он говорит?».
У всех присутствующих на капюшонах красовались алые кресты и оттого, что их лиц не было видно, становилось не по себе. Вместо лиц казалось, зияли чёрные дыры.
- Что… я сделал? - голос предательски задрожал.
Он всегда был уверен, что рождён быть последним ничтожеством на земле и все, кому ни лень старались унизить, оскорбить или обидеть его. Но чем он мог досадить Ордену? Да, он и не слышал никогда об этом Ордене.
- Ты разрушаешь, всего чего касаешься!
- Я?!!
Захотелось оправдаться: как он может что-то разрушить? Его отовсюду гонят - он больше месяца не может продержаться ни на одной работе, а уж о том, что его всегда обсчитывают и обманывают - отдельная тема для разговора.
- Простите… но я…
- Молчи, презренный! Здесь говорю я! Ты будешь отвечать, когда я потребую того!
Повелительный тон отозвался в душе несчастного вспышкой обиды, но страх мгновенно погасил её.
- Начнём с твоих родителей. Что случилось, когда они тебе не подарили велосипед?
Человек облегчённо выдохнул и тихо проговорил:
- Вы ошибаетесь, у меня нет родителей.
- Не потому ли, что ты не помнишь? Не мудрено, ведь тебе тогда было три года.
- У меня не было родителей! - горячо заверил он и для пущей убедительности приложил руку к сердцу.
- Неправда! Они погибли в автокатастрофе на следующий же день!